Израиль, известный своими достижениями в сфере высоких технологий, не мог не отреагировать на бум криптовалют, начавшийся с появлением в 2009 г. первых биткоинов. Вопрос о применимости нового вида финансовых активов приобрел в стране дополнительные особенности.

Ограниченное в силу сложной геополитической ситуации сотрудничество с соседними государствами при большом объеме сделок с внерегиональными партнерами сделало актуальным поиск механизмов ускорения транзакций. Вместе с тем, повышенное внимание к обеспечению национальной безопасности, включая проблемы кибератак и финансирования терроризма посредством электронных денег, в сочетании с опасениями, что децентрализация нанесет ущерб экономическому развитию, предопределили серьезное противодействие распространению криптовалют на законодательном и экспертом уровне.

Большинство работ по криптовалютам сосредоточены, главным образом, на технологической составляющей или вопросах регулирования их использования, при этом опыт отдельных государств крайне редко становится предметом внимания исследователей не только в России, но и за рубежом. В настоящей статье предпринята попытка на примере Израиля раскрыть особенности распространения биткоина и системы блокчейн, создания собственных криптовалют, а также оценить риски, которые может нести их широкомасштабное внедрение. В последнем случае речь идет не только об ошибках разработчиков, создающих канал для проникновения мошенников или распространения криптовалют в теневой экономике, но и о терроризме, угроза которого отражается практически на всех сферах жизни израильского общества.

ПОПУЛЯРИЗАЦИЯ КРИПТОВАЛЮТ В ИЗРАИЛЕ

Несмотря на то, что экономические успехи Израиля были во многом достигнуты за счет высокотехнологичных отраслей, рост интереса к цифровым валютам в стране начался с опозданием. Всплеск внимания к криптовалютам пришелся на 2012-2014 гг. и был преимущественно связан с Тель-Авивом, где малые инновационные предприятия стали предлагать идеи использования новой технологии [1]. Прежде всего, израильтян интересовало вовлечение в общемировой тренд, а также превращение в финансовый и инновационный центр криптовалют, в то время как задача создания собственной цифровой платежной системы на тот момент не озвучивалась. В результате, к 2014 г. порядка 120 организаций в Тель-Авиве стали принимать биткоин в качестве средства оплаты [2].

Постепенно началось формирование сообществ интересующихся криптовалютами. Первой площадкой, объединившей единомышленников, стал Facebook, где в 2012 г. возникла группа Israeli Bitcoin, включавшая порядка 30 человек [3]. Она была весьма разнородной в своем составе, что не позволяло добиться продуктивного обсуждения или принятия сколько-нибудь значимых решений, что в дальнейшем и стало причиной для ее постепенного угасания. Год спустя появилось «Посольство биткоина» в Тель-Авиве, а также Israel Bitcoin Association. Они взяли на себя более серьезные функции, включая общение с правительством, целью которого была популяризация криптовалют в стране и устранение барьеров, создаваемых органами власти для их использования [3].

В 2018 г. активные обсуждения в рамках Israel Bitcoin Association, насчитывавшей ориентировочно 30 000 участников, произошел раскол. Около 100 ведущих представителей создали новую структуру Bitcoin Community, куда затем перешли еще предположительно 2000 представителей предшествовавшей организации [3]. Во многом такой шаг был связан с тем, что, несмотря на большую аудиторию, организация так и не смогла стать влиятельной в отношениях с властью, продолжающей скептически относиться к криптовалютам.

Отдельного внимания заслуживают созданные в 2017 г. Israel Blockchain Association, и группа Blockchain Israel, сосредоточенные на работе не с криптовалютой, а с технологией в целом. Данный подход в бульшей степени отвечает запросам израильского правительства, поскольку сфера применения блокчейна намного шире.

По мнению бывшего премьер-министра Израиля Э.Барака, в целом сравнивающего цифровые валюты со «схемами Понци», т.е. с мошенническими инвестиционными пирамидами, сама технология перспективна во многих отраслях, где требуется хранение конфиденциальной информации [4]. Так, уже предлагаются идеи применения блокчейна для удаленного аудита и верификации данных в страховании, банковском обслуживании и регистрации имущества. Более того, в отличие от криптовалют, блокчейн зачастую воспринимается как технология повышающая доверие [5, p. 1720].

Всплеск интереса к биткоину и блокчейн, начавшийся в Израиле несколько позже, чем на Западе, подтолкнул специалистов к поиску новых вариантов применения данных технологий, что вылилось в идеи ряда стартапов. К примеру, компания CoaliChain предложила платформу для коммуникации между политиками и населением, а также механизм голосования, позволяющий выдвигать кандидатуры и проводить выборы, применяя методы идентификации, основанные на блокчейне [6].

Эта идея может найти широкое применение, как в Израиле, так и в мире. С одной стороны, на фоне выборов в Кнессет 21-го созыва в 2019 г. возросла необходимость повышения прозрачности результатов праймериз. Так, по итогам внутреннего голосования в партии «Ликуд»¹, определившего состав общего предвыборного списка, было замечено, что в некоторых округах кандидаты получили больше голосов, чем количество зарегистрированных там ее членов [7].

С другой стороны, израильские разработки могут быть востребованы государствами, заинтересованными во внедрении у себя электронных правительств, базирующихся на блокчейне. ОАЭ для этого запустили инициативу Smart Dubai, одной из составляющих которой является привлечение наиболее успешных мировых разработчиков в данной сфере [8]. Такого рода контакты могли бы способствовать дальнейшему сближению государств. Так, в 2015 г. Украина заявила о намерении внедрить в Одессе израильскую систему электронного управления городом [9]. Дополнительные перспективы для украино-израильского сотрудничества в этой области открывает намерение распространить действие соглашения о зоне свободной торговли, подписанное в январе 2019 г., на сферу услуг.

ИЗРАИЛЬСКИЕ РАЗРАБОТКИ КРИПТОВАЛЮТ

В Израиле предпринималось несколько попыток создания собственных криптовалют. Первая из них – Isracoin, разработка которой началась в марте 2014 г. Часть ее разработчиков принимали участие в социальных протестах в Тель-Авиве летом 2011 г., символом которых стал палаточный лагерь на бульваре Ротшильда. Основным мотивом, послужившим поводом для его развертывания, принято считать недовольство населения высокой стоимостью жилья, хотя в основе акции, стартовавшей на Facebook, были общие возражения по поводу роста цен, приведшие к бойкоту покупателями некоторых особенно подорожавших товаров [10, p. 869]. Также в числе авторов идеи новой криптовалюты были представители израильского движения свободного программного обеспечения.

По замыслу создателей, основной задачей Isracoin являлась борьба с централизацией экономики. В связи с этим были предложены меры, стимулирующие использование криптовалюты в бизнесе и расчетах населения, позволяя обходить комиссии, а также экономя время на поход в банк [11]. Разработчики Isracoin хотели подчеркнуть, что, в отличие от аналогов, к примеру, от исландской криптовалюты, созданной как ответ на жесткую экономическую политику в связи с финансовым кризисом, начавшимся еще в 2008 г., их монета является примером использования криптовалюты стабильной инновационной экономики, пусть и не лишенной некоторых проблем [12].

Израильтяне запланировали 2 этапа внедрения криптовалюты. На первом, стартовавшем 6 мая 2014 г., предполагалось выделить 500 монет 50 тыс. предприятий, зарегистрированных в Израиле и готовых в будущем вести расчеты в Isracoin. Сначала компания, отвечающая необходимым условиям, получала первые 100 монет. Затем в течение года должны были быть переданы остальные 400, однако каждая новая монета попадала в электронный кошелек организации только при условии одной потраченной [13]. На втором этапе, представленном в июне 2014 г., была запланирована раздача Isracoin населению. Рассчитывать на ее получение могли порядка 2,8 млн человек [12] из более чем 8 млн, на тот момент зарегистрированных в Израиле. Согласно модели, предполагалось выдавать по 10 Isracoin в неделю [14]. Максимальный порог майнинга монет мог составить 4,8 млрд [15].

Отличительной чертой израильской криптовалюты стала ярко выраженная национальная привязка, заметная уже в названии и символике. Так, эмблемой Isracoin была выбрана звезда Давида. Примечательно, что, ориентируясь преимущественно на израильский рынок, создатели криптовалюты предприняли попытку вовлечения в данный процесс ультраортодоксального сектора населения, традиционно противостоящего интеграции новых технологий в жизнь общества. Им предлагалось перейти на Isracoin для облегчения сбора пожертвований из-за рубежа, перевод которых привычным способ занимает много времени [16].

Первые месяцы майнинга были для монеты достаточно удачными, однако на сегодняшний день она не фигурирует в списках 100 самых распространенных криптовалют [17]. Причин, по которым израильский проект не приобрел большой популярности, было несколько.

С одной стороны, виной тому оказались технологии, которые существенно не отличились от аналогов. По мнению доктора М.Коэна из Школы бизнеса Колумбийского университета, Isracoin попросту не предложил ничего нового, в результате уступив уже имевшим на тот момент мировым криптовалютам [18].

С другой стороны, монета не имела возможности решить главную из поставленных перед ней задач, а именно позволить добиться снижения стоимости жизни в стране. С точки зрения активиста движения по популяризации биткоина Ш.Ааронович, основной причиной проблем в израильской экономике является не шекель, а налоги, на которые электронные деньги не влияют [18]. Наконец, негативно на имидже монеты сказалась ее «израильская идентичность», заложившая основу для того, чтобы стать предметом критики, исходя лишь из этого факта [17].

Еще одной криптовалютой, созданной при участии израильских специалистов, стала Zcash, не имеющая, в отличие от Isracoin, четкой связи с государством.

Идея ее создания зародилась в начале первого десятилетия 2000-х гг., когда израильский ученый Э.Бен-Сассон поступил в аспирантуру в США, где с коллегами стал работать над проектами в области вычислительных систем [19]. Его интересовало применение концепции доказательств с нулевым разрешением в криптографических протоколах, одной из авторов которой еще в конце 1980-х была американо-израильский ученый Ш.Гольдвассер.

Получив в 2008 г. грант от Европейского исследовательского совета, Э.Бен-Сассон стал заниматься более прикладными проектами, что в итоге и завершилось созданием технологии, положенной в основу Zcash [19]. Помимо Э.Бен-Сассона, в создании криптовалюты принял участие еще один израильский специалист – Э.Тромер из Тель-Авивского университета. Он специализировался в области информационной безопасности и также имел исследовательский опыт, полученный в США.

В отличие от Isracoin, Zcash по-прежнему присутствует на рынке криптовалют, хотя не отличается высокой стабильностью. Интерес к ней заключается в повышенной анонимности операций, поскольку положенная в основу система подтверждает только достоверность самой транзакции, но не раскрывает ее участников и сумму.

Впрочем, данная особенность воспринимается одновременно как преимущество и недостаток Zcash. Эксперты предрекают рост ее стоимости вплоть до $6,2 тыс. к 2025 г. в том случае, если она сумеет взять на себя часть оффшорных операций [20]. Вместе с тем, на лидерские позиции она, вероятнее всего, не выйдет из-за серьезной конкуренции среди криптовалют в целом, а также наличия другой анонимной монеты Monero, хотя технологии, лежащие в их основе различны.

Тем не менее, у Zcash есть и свой круг сторонников. По мнению Э.Сноудена, в области конфиденциальности транзакций она является «самой интересной альтернативой биткоину» [21], поскольку за ней стоят профессиональные криптографы.

С точки зрения экс-сотрудника ЦРУ, важно не только то, что люди, входящие в команду Zcash, обладают более высоким уровнем образования, но и то, что работают они на постоянной основе и имеют вознаграждение в размере 20% от стоимости созданного блока. Именно это, с точки зрения Э.Сноудена, мотивирует их продолжать совершенствовать систему и устранять уязвимости до тех пор, пока их не обнаружили мошенники [21]. Способность обезличивать операции трактуется по-разному. Именно поэтому Интерпол рассматривает такие криптовалюты как опасные, поскольку механизм их работы упрощает проведение незаконных операций.

Не претендуя на статус национальной криптовалюты, Zcash успела завоевать себе неплохие позиции в Венесуэле, Бразилии, Китае и Южной Африке. Так, бразильская компания CoinBR создала приложение – SmartWallet, позволяющее пользователям, количество которых насчитывает порядка 3000 человек, оплачивать налоги и коммунальные услуги [22]. Поскольку фирма занимается майнингом криптовалют, то приложение имеет функцию работы с ними. В обновлении SmartWallet, выпущенном весной 2017 г., появи- лась возможность работать с Zcash: приобретать или продавать монеты за бразильские реалы. По словам представителей CoinBR, причиной, по которой они обратили внимание именно на эту криптовалюту, стала положенная в ее основу технология, а также быстрое развитие [22]. Представительство бразильской компании в ЮАР распространило свои разработки и на эту страну. При этом сложные дипломатические отношения ЮАР и Израиля² препятствием на данном пути не стали.

В Венесуэле в декабре 2018 г. американская биржа Coinbase организовала проект под названием «12 Days of Coinbase» по раздаче субсидий на товары первой необходимости в размере $1 в день, которые выплачивались в Zcash. Затем их можно было потратить в магазине, принимающем криптовалюту. Эта инициатива столкнулась с критикой, поскольку Coinbase и Zcash обвинили в попытке популяризации своих брендов за счет жителей Венесуэлы [23].

Сами по себе проекты такого рода могли бы иметь популярность в стране, исходя из экономической ситуации. Однако, учитывая вовлеченность США и Израиля во внутренние дела Венесуэлы, применение для спонсирования населения монеты, совместно созданной американскими и израильскими учеными, могло ухудшить и без того негативное восприятие роли этих стран в венесуэльском кризисе власти.

В целом, роль криптовалют в экономике развивающихся стран считается перспективной. При этом речь идет не о замещении государственной валюты, а ее дополнении. Это особенно актуально на фоне кризиса рынка фиатных валют³, затрагивающего и крупнейшие региональные экономики, такие как Аргентина. Для них использование цифровых валют может стать способом снижения рисков, хотя эксперты ориентируют их на биткоин [24, p. 2328].

Отдельной составляющей рассмотрения вопроса о криптовалютах, созданных при полном или частичном участии израильских специалистов, является то, что их проекты, по сути, противоречат базовым принципам таких расчетов.

Еще в 1970-е гг. австрийский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике Ф.Хайек предложил теорию «денационализации денег», основанную на прекращении государственной монополии на выпуск денег и замены ее свободно конкурирующими между собой частными расчетными средствами [25, p. 13; 26]. При этом криптовалюты, как считает исследователь из Университета Манчестера С.Даллин, отвечают критериям, которые предложил Ф.Хайек, поскольку позволяют исключить государственный контроль и на стадии выпуска платежных средств, и при выборе тех монет, которыми воспользоваться [26, p. 468]. Вместе с тем, на примере биткоина, половиной запасов которого владеет группа численностью менее 1 тыс. человек, он показывает, что и криптовалюты имеют тенденцию к централизации контроля. Прежде всего, повышается риск управляемого кризиса, поскольку одна или несколько транзакций могут привести к резкому обвалу монеты [26, p. 470].

Израильские примеры во многом подтверждают эту теорию. Так, идея Isracoin, который путем совершения операций все же мог распространиться по миру, предполагает, что владеть им преимущественно должны израильские компании и частные лица. Более того, монеты, в отличие от опыта Исландии, распределялись не между всеми гражданами поровну, а только среди 25% населения. Zcash своим «вознаграждением разработчикам», согласно сценарию С.Даллина, может потенциально влиять на ее курс путем собственных транзакций.

РЕГУЛИРОВАНИЕ РЫНКА КРИПТОВАЛЮТ В ИЗРАИЛЕ

На волне роста интереса к биткоину 19 февраля 2014 г. Банк Израиля, Департамент по контролю над рынком ценных бумаг, Налоговое управление и Управление по борьбе с терроризмом и отмыванием денег по результатам межведомственного совещания выпустили заявление, в котором предостерегли граждан от сделок с использованием криптовалют. Также были обозначены основные риски их применения, среди которых значилась высокая волатильность и возможность использования в преступной деятельности. Помимо этого, было подчеркнуто, что криптовалюты не являются законным платежным средством на территории государства, а регистрация трейдеров в Министерстве финансов проводится на основании их сопутствующей деятельности и автоматически не означает мониторинга операций с криптовалютами со стороны государственных органов [27].

Однако интерес израильских предпринимателей к использованию криптовалют привел к тому, что органы власти были вынуждены постепенно корректировать свое отношение к ним. Помимо лоббизма бизнесменов, объединившихся в несколько приведенных выше организаций, на ситуацию оказало влияние и мнение крупных банков, таких как Hapoalim и Leumi, которые, стали предлагать израильским стартапам, работающим с биткоином и другими криптовалютами, техническую и финансовую поддержку. В сложившихся обстоятельствах государство задумалось над необходимостью не бороться, а частично начать регулировать интеграцию криптовалют в экономику.

В ноябре 2017 г. Банк Израиля опубликовал информацию об открытии общественной дискуссии по вопросу поиска новых возможностей повышения эффективности платёжных механизмов [28]. Тогда же была создана межведомственная рабочая группа по изучению цифровых валют при министерстве финансов. Как позднее подчеркнул в интервью Reuters анонимный источник в Банке Израиля, государство на тот момент, судя по всему, рассматривало перспективу внедрения национальной криптовалюты для ускорения платежей и сокращения объемов наличных денег в обороте. По данным информационного агентства, на законодательном уровне такая инициатива могла бы быть принята уже в 2019 г. при условии поддержки Банка Израиля [29].

К настоящему моменту идея реализована не была. В ноябре 2018 г. межведомственная рабочая группа опубликовала отчет, в котором не рекомендовала централизованный выпуск национальной криптовалюты. Свои выводы эксперты объяснили тем, что технология не изучена до конца, и другие развитые государства пока не пошли по этому пути. В этой связи было рекомендовано продолжать исследование влияния криптовалют на мировую экономику и при появлении позитивных тенденций заимствовать опыт партнёров [30]. Важной ролевой моделью для Израиля могли бы стать США, что объясняется особым характером межгосударственных отношений и сходством в восприятии вызовов и угроз. Хотя тот факт, что Израиль не был серьезно затронут мировым кризисом 2008 г., начавшимся с США, означает, что критической зависимости от доллара у израильской экономики все же нет.

Для решения текущих проблем, а именно борьбы с сокрытием доходов от налогов и отмыванием денег в марте 2018 г. Кнессет принял законопроект, ограничивающий использование наличных в операциях физических и юридических лиц. Израильские власти также работали над механизмом налогообложения операций с криптовалютами. В феврале 2018 г. налоговое управление Израиля приравняло их к финансовым активам, что означает для владельцев 25%-ный налог на прирост капитала и 17%-ный НДС на деятельность обменных пунктов и других компаний, работающих с цифровыми валютами [1].

ПРОБЛЕМА ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

Развитие цифровых валют и расширение сфер их использования стало предметом внимания израильских экспертов, также сосредоточившихся на том, что децентрализация экономики в будущем может повысить риски для национальной безопасности страны.

По мнению старшего научного сотрудника израильского Institute for National Security Studies (INSS) Ш.Эвена, основная опасность их использования заключается в финансировании террористической деятельности, возможности подрыва государственных финансовых систем, отмывании денег и уходе от налогообложения. Наиболее важным кажется первый блок вызовов, на котором аналитик останавливается подробнее. Не называя напрямую, какие группировки и государства могут быть вовлечены в данный процесс, Ш.Эвен отмечает, что цифровые валюты служат инструментом обхода санкций, а также позволяют закупать запрещенные материалы и технологии, необходимые для производства обычных вооружений, таких как ракеты, а также оружие массового уничтожения [31].

Разговор о санкциях и Оружии массового уничтожения (ОМУ), как можно предположить, касается активности враждебного по отношению к Израилю Ирана, однако на момент публикации статьи Ш.Эвен в 2017 г. Тегеран не имел большого интереса к криптовалютам. Возник он в конце 2018 – начале 2019 гг., и связан преимущественно с презентацией собственной монеты – PayMon, явно ориентированной на обход американских санкций.

Вместе с тем, применимость технологии вызывала сомнения в связи с работой над механизмом INSTEXT, суть которого заключается в посредничестве в торговых сделках между Ираном и Европой. На национальном уровне PayMon рискует столкнуться с неприятием со стороны местного населения и сложностями в переоснащении систем расчетов для ее массового внедрения. Заинтересовать иранцев, так же как и израильтян, может сама технология блокчейн, а также использование криптовалют для транзакций между государствами, что стало актуальным после отключения Ирана от системы SWIFT⁴.

Существенно более острой проблемой является фандрайзинг⁵ террористических организаций, что отмечается в серии докладов Информационного центра по изучению терроризма им. М.Амита. В начале февраля 2019 г. был опубликован отчет, в котором, со ссылкой на арабские СМИ, утверждалось, что группировки ХАМАС и «Комитеты народного сопротивления», контролирующие сектор Газа, впервые выпустили в Twitter обращения с призывами переводить им средства в виде биткоинов, опубликовав при этом ссылки на виртуальные кошельки [32]. По данным Центра, кошелек боевого крыла ХАМАС был открыт 31 января 2019 г. и к моменту публикации доклада через него прошли 43 операции [32]. Проверка той же информации, представленной радикальным ответвлением «Комитетов народного сопротивления» – «Бригадами Насера Салах ад-Дина», свидетельствовала о том, что он был зарегистрирован еще в 2015 г., и с того момента операции в нем велись на постоянной основе [32].

Эксперты того же Центра обращают внимание на аналогичные призывы со стороны связанных с группировкой «Исламское государство» (ИГ), интернет-сайтов и страниц в социальных сетях. Такая практика применяется боевиками предположительно с 2017 г. Несмотря на то, что напрямую в борьбе с ИГ Израиль не участвует, он поддерживает усилия Египта по стабилизации Синайского полуострова. При этом израильское экспертное сообщество полагает, что даже на фоне краха идеи халифата и отступления террористов из стратегически важных районов, группировка не прекратит свое существование, а трансформируется в полупартизанскую структуру [33].

В новых реалиях, связанных с намерениями США сократить свое военное присутствие в регионе привлечение внимание к проблеме фандрайзинга «Исламского государства» может получить дополнительное внимание. Сбор средств террористами фактически свидетельствует о продолжении активности, а значит сохранении роли американских военных в Сирии . Надо отметить, что призыв направлять пожертвования в виде кибервалют становится весьма распространенной практикой среди террористических организаций. К примеру, в рамках т.н. Dark Net есть страница «Fund the Islamic Struggle without Leaving a Trace», содержащая адрес электронного кошелька, на который можно перечислять биткоины [34, p. 200]. Эта страница была обнаружена в 2014 г., а создана предположительно годом ранее [35, p. 10]. Также в Dark Net под ником Amreeki Witness размещаются пошаговые инструкции для таких переводов, озаглавленные как «Bitcoin and the Charity of Violent Physical Struggle» [34, p. 200].

Помимо этого, есть информация о сборе средств через страницы в социальных сетях, которые были связаны с «Аль-Каидой». При этом, помимо технологии PayPal, потенциальным благотворителям предлагается сделать пожертвование в виде криптовалют [36, p. 10]. Соответственно, враждебные Израилю организации могут использовать уже имеющиеся в Интернете инструкции для сбора средств в новой форме.

* * *

Таким образом, криптовалюты и положенные в их основу технологии имеют ограниченные перспективы в Израиле. Они интересны предпринимателям, поскольку позволяют создать в рамках стартпов инновационные проекты, привлекающие иностранных инвесторов. В перспективе эти разработки могут быть выкуплены ведущими мировыми корпорациями, как это уже неоднократно происходило в других отраслях. Основное внимание в данном случае сосредотачивается не на самих монетах, а технологии блокчейн.

Несмотря на необходимость совершенствования законодательства в сфере борьбы с коррупцией и отмыванием денег, израильские власти избегают использования криптовалют для решения данной задачи, руководствуясь несколькими группами причин. С одной стороны, их высокая волатильность создает потенциальную угрозу для экономики. С другой стороны, связанная с криптовалютами децентрализация рискует лишь увеличить объем теневых операций, тем самым ухудшив показатели Израиля в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), когда именно эти данные зачастую используются правительством для доказательства успешной экономической политики.

Наконец, высок риск вовлечения криптовалют в финансирование террористических группировок и враждебных государств, к которым Израиль относит Иран и его региональных союзников в лице палестинских группировок в Газе и ливанской шиитской организации «Хезболла». Впрочем, объемы операций, совершенных ими к настоящему моменту, малы, если сравнивать их с другими методами фандрайзинга.

В этой связи исследования, проведенные израильскими специалистами в сфере угроз криптовалют для национальной безопасности, имеют преимущественно политическое значение. Таким способом делается попытка найти дополнительные доказательства иранской опасности не только для Израиля, но и всего международного сообщества, а также мотивировать США сохранить свое фактическое присутствие на Ближнем Востоке.