ВВЕДЕНИЕ

Хотя экономический рост очень важен для развивающихся стран, на путь сравнительно быстрого и устойчивого роста подушевого ВВП¹ сумело пока встать не более 1/10 из их числа. Опыт этих стран весьма ценен. Тем более, что они в своей массе вовсе не фавориты удачи и баловни судьбы.

Преодолевая немалые трудности², связанные с неблагоприятным воздействием ряда природных³, экономических, социально-политических и институциональных факторов, которые, как считали многие западные эксперты, могли блокировать рост ныне быстроразвивающихся стран (cм., напр.: [1, pp. 1-118; 2, pp. 1369-1401; 3]), последние, в целом, системно и систематично проводя прагматичные реформы⁴, добились существенного прогресса. В допандемийный период текущего столетия (2000-2019 гг.) более бедные из быстрорастущих, подчеркнем, тропических стран (Индия, Вьетнам, Эфиопия), более или менее эффективно реализуя ряд преимуществ отсталости (см., в частности, [4]), росли со среднегодовым темпом прироста подушевого ВВП в 5-6%, а у тех, что «побогаче» (Малайзия, Таиланд, Филиппины, Тайвань и Индонезия), он достигал 3-4% (что в 3-4 раза больше, чем в развитых государствах)⁵.

График 1. Индонезия, 1880-2019 гг.: динамика подушевого ВВП ($, ППС 2017 г.). Chart 1. Indonesia, 1880-2019: GDP per capita ($, 2017 PPP). Примечание: 1. СГТП ПВВП - среднегодовой темп прироста подушевого ВВП. Рассчитано по: [15].

Индонезия, о модели развития которой пойдет речь ниже, - (а) самое большое островное государство, расположенное в экваториальном поясе; (б) четвертая по численности населения и седьмая по объему ВВП в паритетах покупательной способности (ППС) страна мира; (в) крупнейшая мусульманская страна, которая за годы независимости, сменив два авторитарных режима и перейдя на рубеже веков к более или менее устойчивой демократии, уже полвека растет сравнительно быстро и, в целом⁶, относительно стабильно (см. граф. 1, а также: [5; 6; 7, c. 97-99; 8, c. 82-93; 9, c. 94-97; 10, c. 132-144; 11; 12]).

ДИНАМИКА, ДЕТЕРМИНАНТЫ И МОДЕЛИ РОСТА

Увеличив среднегодовой темп прироста подушевого ВВП в 3-4 раза по сравнению с заключительным периодом колониального господства (в 1880-1938 гг. ~ 1%), Индонезия по его динамике в 1970-2019 гг.⁷ вошла в высшую квартиль из дюжины крупных развивающихся стран, среди которых КНР, Индия, Бразилия, Мексика, Турция, Королевство Саудовская Аравия, Иран, Таиланд, Египет, Нигерия, Пакистан. Среднегодовой темп прироста подушевого ВВП Индонезии в период 2000-2019 гг., равный 3,9% был ниже, чем у КНР (6,5%) и Индии (5,2%), но выше, чем у остальных перечисленных стран.

Успех Индонезии связан не только с благоприятными обстоятельствами, в т.ч., например, с заметным - в тенденции - улучшением чистых бартерных условий внешней торговли⁸, но и с политикой модернизации/индустриализации и проведением прагматичных экономических реформ, начало которым было положено еще в эпоху президента Сухарто⁹. При этом, однако, среднее качество институтов¹⁰ в Индонезии в конце его 33-летнего пребывания у власти (в 1996 г. - 28%) было ниже - втрое, чем в среднем по развитым государствам (87%) и в 1,5 раза, чем в целом по развивающимся странам (41%). Показатель контроля коррупции в сухартовской Индонезии (в 1996 г. - 22%) был ниже примерно вчетверо, чем в среднем по развитым государствам (87%) и вдвое, чем в целом по развивающимся странам (42%).

После Азиатского финансового кризиса, вследствие которого ВВП страны в 1998 г. сократился на 13%, и краха режима Сухарто, Индонезия встала на путь широких социально-экономический преобразований. Если в 2000-2019 гг., в среднем, и по развитым государствам, и по развивающимся странам показатель качества институтов практически не изменился (оставаясь на уровне, соответственно, 85-86% и 40-41%), в Индонезии он вырос в 1,5 раза (с 30-31 до 45-46%).

В результате, Индонезия, два десятилетия назад по рассматриваемому индикатору сильно отстававшая от развивающихся стран, в конце 2010-х гг. перегнала последних почти на 1/5, в т.ч. по качеству регулирования экономики - на 1/3. При этом, что немаловажно, все еще заметно отставая по показателю обеспечения верховенства закона от Сингапура, Республики Корея, Малайзии (в 2020 г., соответственно, 12-е место, 17-е и 47-е место в глобальном рейтинге из 128 обследованных стран), она, занимая 59-е место, существенно опережала такие страны, как Бразилия, Индия, Таиланд, Вьетнам, КНР, Филиппины (соответственно, 67-е место, 69-е, 71-е, 85-е, 88-е и 91-е место)¹¹.

Более чем на 2/5 повысился среднегодовой темп прироста индекса экономической свободы - с 0,9% в 1980-2000 гг. до 1,3% в 2000-2020 гг. В 2020 г., отставая по этому показателю от Сингапура, Тайваня, Малайзии, Республики Корея и Таиланда (соответствующие места в глобальном рейтинге экономической свободы - 1, 11, 24, 25 и 43), Индонезия (54-е место) заметно перегнала Филиппины, Турцию, КНР, Вьетнам, Индию и Бразилию (места в рейтинге: 70, 71, 103, 105, 120 и 144)¹².

Число дней, необходимое, чтобы начать бизнес, сократилось в Индонезии в 2002-2019 гг. значительно больше (в 13 раз), чем в среднем по развивающимся странам (в 2,6 раза). И хотя рассматриваемый показатель по Индонезии в 2019 г. (12,6 дней) на 2/5 - 3/5 выше, чем, например, в КНР, Республике Корея, Малайзии, а также в среднем по развитым государствам (7-9 дней), он ниже почти вдвое, чем в среднем по развивающимся странам (23,7 дней) и на 1/4 - чем в Индии и Бразилии (17-18 дней). При этом затраты на открытие бизнеса сократились в Индонезии в 2011-2019 гг. более чем втрое - с 17,9% до 5,7% от ее подушевого ВНП, и в 2019 г. были, хотя и в 1,5-2 раза выше, чем в среднем по развитым государствам, а также по КНР и НИС (3-4% их подушевого ВНП), но в 4-5 раз ниже, чем в среднем по развивающимся странам (26-28% их подушевого ВНП)¹³.

По крупнейшим странам мира (с численностью населения 100 млн человек и выше) нами была выявлена нелинейная позитивная взаимосвязь между подушевым ВВП и эффективностью правительства¹⁴ (см. граф. 2)¹⁵.

График 2. Взаимосвязь подушевого ВВП и эффективности правительства, 2019 г. Chart 2. Relationship between GDP per capita and government efficiency, 2019. Рассчитано по: [15], а также: The World Bank. Worldwide Governance Indicators. >>>> (accessed 28.10.2020)

Сопоставление построенных нами регрессионных зависимостей (за 2019 и 2000 гг.) позволяет обнаружить, что, вследствие улучшения качества государственного управления, в Индонезии уровень эффективности правительства, оцененный группой исследователей Всемирного банка, оказался выше расчетного значения, сгенерированного по уровню подушевого ВВП, в 2000 г. на 1/5, а в 2019 г. уже почти на 1/3.

Проведенные реформы, способствовавшие, в целом, улучшению инвестиционного климата, обеспечению прав собственности, активизации деятельности в стране ТНК и хуацяо¹⁶, обусловили в тенденции повышение доли валовых сбережений и притока ПИИ в ВВП, что привело к росту (а не падению, как, напрмер, в Японии) доли валовых капиталовложений в ВВП (см. граф. 3). При этом рост последнего показателя в Индонезии оказался «круче», чем в целом по развивающимся странам.

Согласно одной из ранее построенных нами моделей, сравнительно высокий среднегодовой темп прироста подушевого ВВП (см. граф. 1), достигнутый в стране в 2000-2014 гг. (4%), определялся примерно на 1/3 эффектом конвергенции, т.е. относительно более низким, чем не только в развитых государствах, но и во многих развивающихся странах, исходным уровнем ее подушевого ВВП; на 1/4 - в целом сравнительно более высокой долей в ВВП инвестиций в физический и человеческий капитал; на 2/5 - относительно более существенным прогрессом в повышении уровня экономической свободы в стране и качества государственного регулирования экономики в результате проведенных в стране реформ [7].

График 3. Индонезия, развивающиеся страны, Япония: динамика доли вложений в основной капитал в ВВП, 1970-2019 гг., %. Рассчитано по: [15]. Graph 3. Indonesia, developing countries, Japan: dynamics of the share of investments in fixed capital in GDP, 1970-2019, %.

С помощью модели, рассчитанной нами по материалам 20 крупных развивающихся стран за 2000-2019 гг.¹⁷, установлено, что опережение Индонезией по среднегодовым темпам прироста подушевого ВВП 16 развивающихся стран (кроме КНР, Индии, Вьетнама¹⁸) в среднем на 1,5-2 проц. пункта определялось, соответственно, примерно на 1/5, 1/7 и 2/5¹⁹ более высокими у нее значениями показателей доли капиталовложений в ВВП (28% : 21%), темпов прироста экспорта (5,1 : 4,3%) и повышения эффективности госуправления (14 п.п. : (-)0,7 п.п.).

СТРУКТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ЭКОНОМИКЕ

В свете изложенного неудивительно, что Индонезия смогла добиться не только быстрого, но и масштабного роста, сопровождавшегося рядом крупных структурных изменений в экономике.

По абсолютному приросту ВВП в 2000-2019 гг. Индонезия ($2 трлн в ППС 2017 г.), более чем втрое отставая от США и Индии (6,3 и 6,5 трлн) и в 8-9 раз - от КНР ($17,3 трлн), вышла на 4-е (!) место в мире, у которой прирост валового продукта оказался больше, чем у Германии ($1 трлн) и Японии ($0,7 трлн). вместе взятых (рассчитано по источникам к граф. 1).

2,5-кратное ускорение среднегодовых темпов прироста ВВП Индонезии на этапе экономической модернизации (в наших расчетах - 1970-2019 гг., 5,3%) по сравнению с колониальным периодом (1880-1938 гг., 2,1%) осуществилось на достаточно сбалансированной основе²⁰, т.к. произошло значительное повышение среднегодовых темпов прироста производства как в сельском хозяйстве (с 1,6 до 3,5%)²¹, так и индустриальном секторе (с 2,9 до 5,2%, в т.ч. в обрабатывающей промышленности - с 1,8 до 7,2%) и сфере услуг (с 2,2 до 6,3%).

Таблица. Индонезия: динамика макроотраслевой структуры ВВП и занятости, 1880-2019 гг. (%) Table. Indonesia: dynamics of the macro-sectoral structure of GDP and employment, 1880-2019 (%)

Примечания: 1. I - сельское хозяйство, II - индустриальный сектор (добывающая, обрабатывающая промышленность (ОП) и строительство), III - сфера услуг. 2. Структура производства рассчитана на базе относительных цен 2000 г. 3. 1905 г. Рассчитано по: [13; 15].

Хотя существенную роль в экономике играл комплекс добывающих отраслей (в среднем в 1970-2010-е гг. 1/6 ВВП), ускорение среднегодовых темпов прироста ВВП в последние полвека по сравнению с колониальным периодом вызвано, соответственно, на 1/3 и свыше ½ повышением вклада в экономический рост обрабатывающей промышленности и третичного сектора (прежде всего, транспорта и связи, что весьма критично для крупнейшего островного государства в мире, и торговли).

В результате экономической модернизации произошли: (а) резкая интенсификация сдвигов в структуре экономики (среднегодовой темп прироста изменений в структуре занятости и ВВП вырос более чем втрое - с 0,2-0,3% 1880-1938 гг. до 0,6-1,0% в 1950-2019 гг.²²); (б) ее значительная индустриализация и сервисизация (доля вторичного сектора в структуре занятости населения и ВВП выросла, соответственно, с 8% в 1950 г. до 22% в 2019 г. и с 23 до 38%, а сферы услуг - с 13 до 49% и с 41 до 50%²³). При этом в рассматриваемый период доля обрабатывающей промышленности в ВВП в итоге утроилась - с 8 до 24 (см. табл.).

В целом, относительно равномерный рост важнейших отраслей экономики (см. граф. 4), снижение в тенденции размера внешней задолженности²⁴, а также, как будет показано ниже, все бòльшая опора после Азиатского финансового кризиса на внутренний спрос (а также импортозамещение), способствовали обеспечению устойчивости индонезийской экономики.

График 4. Индонезия, 2001-2019 гг.: погодовая динамика ВВП и его важнейших макросекторов производства, % Chart 4. Indonesia, 2001-2019: annual dynamics of GDP and its most important macro sectors of production, %. Рассчитано по: [15].

График 5. Влияние уcтойчивости экономического роста (ось абсцисс) на скорость роста подушевого ВВП (%, ось ординат), 2008-2019 гг. Рассчитано по: [15]. Graph 5. Influence of the stability of economic growth (abscissa) on the growth rate of GDP per capita (%, ordinate), 2008-2019.

Коэффициент вариации²⁵ темпов прироста ВВП Индонезии, достигавший в 1951-1965 гг. 92% и 98% в 1966-1998 гг., сократился в 1999-2019 гг. вчетверо - до 24%. По параметру устойчивости роста Индонезия в нашу турбулентную эпоху заметно (по крайней мере, до последнего времени) выделялась среди крупных стран мира (см. граф. 5).

По рассчитанной нами модели (по источникам в [15])²⁶ по 21 крупной стране мира за последние 12 лет (с начала мирового финансового кризиса и до начала пандемии - 2008-2019 гг.), более высокие среднегодовые темпы прироста подушевого ВВП у быстрорастущих крупных развивающихся стран (куда, помимо Индонезии, вошли КНР, Индия, Филиппины, Вьетнам, Бангладеш и Эфиопия) по сравнению с менее динамичными развивающимися и развитыми государствами (см. граф. 5, примерно на 4 п.п.) можно объяснить, соответственно, примерно на 2/5, 1/4 и 1/8, в среднем, более высокими у первых значениями параметров доли капиталовложений в ВВП, динамики экспорта, а также устойчивости роста²⁷ их экономик.

Хотя в Индонезии - стране богатой природными ресурсами, востребованными мировым рынком, доля сырья и топлива в структуре экспорта до сих пор достаточно высока, вследствие индустриализации экономики, доля сырья и топлива в структуре экспорта Индонезии снизилась примерно со 100% в 1960 г. до 50% в конце 2010-х гг. При этом доля экспорта в приросте ее ВВП, достигавшая в 1900-1938 гг. 1/4 и возросшая в период правления президента Сухарто до 1/3 (что немало для сравнительно крупной страны), сократилась, как и во многих других развивающихся и развитых странах в результате Мирового финансового кризиса и его последствий, до примерно 1/5 на фоне резкого снижения среднегодовых темпов прироста физического объема ее экспорта (более чем вдвое - с 7,7% в 2000-2008 гг. до 3,2% в 2008-2019 гг.)²⁸.

Несложные расчеты по другой модели показывают, что, в целом, в постсухартовский период в Индонезии (в наших расчетах - 1998-2019 гг.) рост ее ВВП определялся экспорторасширением, импортозамещением и ростом внутреннего рынка, соответственно, на 17-19%, 11-13% и примерно 70%²⁹.

Проведенный анализ динамики, пропорций и факторов экономического роста Индонезии подтверждает, что страна динамично, сравнительно устойчиво и эффективно движется вперед. Однако для сохранения достигнутого темпа ей, как представляется, придется сделать еще немало. Тем более что окружающий мир становится сложнее, возникают новые вызовы, а экономическая и политическая конкуренция в нем явно имеет тенденцию к нарастанию.

Относительные успехи обусловлены отчасти, возможно, сформировавшимся за долгие годы у населения этих широт иммунитетом к опасным инфекциям, отчасти - политикой государства по борьбе с COVID-19, в т.ч. осуществлением карантинных мер (подробнее об этом - в заключительной части статьи).

(Окончание следует)