ВВЕДЕНИЕ

2021 год, помнению многих экспертов-международников, может ознаменоваться невиданным доселе вторжением военных кораблей стран НАТО в западную часть Тихого океана. До сих пор часть этого водного пространства, прежде всего, Южно-Китайское море (ЮКМ), рассматривалось как область противостояния США и КНР [1]. Однако сегодня мы, по-видимому, являемся свидетелями проявления блоковой солидарности с главным игроком в альянсе - США. Кроме фактора «боевой солидарности», у каждой из европейских держав есть и собственные причины, в первую очередь, экономические, присутствовать военными кораблями в этой части ойкумены.

ГОРЯЧАЯ ТОЧКА НА КАРТЕ АЗИИ

По сравнению с другими горячими точками Азии - Корейский полуостров, Тайвань, Кашмир - спор за суверенитет над островами в ЮКМ имеет более короткую историю. Эти безжизненные острова, большинство из которых - коралловые рифы, обозначенные на географических картах как составляющие архипелаги Парасельский и Спратли, обратили на себя внимание мировой общественности в 1974 г., когда подразделение Народно-освободительной армии Китая выбило с нескольких островов группу военнослужащих сайгонского режима.

После этих событий не только Китай, но и несколько других государств Юго-Восточной Азии стали выдвигать свои претензии на острова. Это - Вьетнам (на все острова обоих архипелагов), Филиппины, Бруней, Малайзия (последние три - на часть островов архипелага Спратли).

КНР предъявляет претензии на 80% акватории ЮКМ, хотя реально контролирует все Парасельские острова и 12 островов и рифов из Спратли, на 7 из которых Китай произвел насыпные и другие инфраструктурные работы, построил взлетно-посадочные полосы и превратил их во вполне подходящие для размещения там военной техники, личного состава. Вьетнам построил военные объекты на 27 островах (или рифах), а Филиппины - на девяти [2]. Китайские власти пристально следят за происходящим на морских просторах, объявленных своими, и препятствует проведению там геологоразведочных работ, рыбному промыслу со стороны иностранных государств. В результате, довольно частыми являются в этом море столкновения рыбаков и пограничников [3].

США и при президенте Б.Обаме, и при президенте Д.Трампе крайне негативно относились к поведению Китая в Южно-Китайском море. Формой несогласия с экспансионистской политикой Пекина в этом районе стали операции ВМС и ВВС по обеспечения свободы судоходства в ЮКМ. При этом следует подчеркнуть, что Вашингтон не заявлял до сих пор, чьи территориальные притязания на острова он поддерживает.

Свобода мореплавания, как она трактуется в современных юридических документах, предусматривает право любого государство на то, чтобы его корабли - и гражданские, и военные - беспрепятственно плавали в открытом море, т.е. за пределами 200 морских миль. В целях обеспечения свободы мореплавание международное право запрещает устанавливать в открытом море искусственные острова и сооружения, если они могут создавать помехи для использования признанных морских путей, имеющих существенное значение для международного судоходства. Право на свободную навигацию закреплено и в ст. 87 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. У американцев с 1979 г. действует «Программа свободы навигации» (Freedom of Navigation (FON) Program), которая ежегодно продлевается президентами США. Её цель заключается в непризнании односторонних действий государств, ограничивающих мореплавание иностранных судов. Конкретно это проявляется в направлении военных кораблей и самолетов в районы, которые США считают открытым морем (как правило, это всё, что дальше 12 морских миль от берега).

Активность в проведении операций по обеспечению свободы судоходства в ЮКМ заметно возросла при администрации Б.Обамы, чтобы показать Пекину, что Вашингтон не признает территориальные притязания Китая на акваторию Южно-Китайского моря, а наоборот - считает эти воды международными¹. При администрации Д.Трампа задачи были прежними, а частота операций увеличилась. Большинство стран Запада разделяет американский взгляд на свободу навигации.

На практике это происходит так: американские военные корабли и самолеты вторгаются без предупреждения в зону, которую Пекин считает частью своего государства, и, как правило, получают протест в той или иной форме от официальных властей КНР. Так, в апреле 2021 г. корабли 7-го флота США предприняли попытку пройти у берегов Тайваня, на что последовала такая реакция китайских военных: «Намерение США отправить военный корабль, чтобы пройти через Тайваньский пролив и публично объявить об этом, является старым трюком с целью владеть ситуацией в проливе. Китай решительно выступает против этого». В ответ представитель командования 7-го флота США заявил, что проход ракетного эсминца через Тайваньский пролив «демонстрирует приверженность США свободному и открытому Индо-Тихоокеанскому региону» [4].

ДИПЛОМАТИЯ АВИАНОСЦЕВ НАЧИНАЕТСЯ

В акваторию Южно-Китайского моря в феврале 2021 г. зашла атомная подводная лодка французских ВМС «Эмерод», вслед за ней в этих водах появились десантный корабль «Тоннер» и фрегат «Сюркуф». По плану, корабли должны патрулировать этот район в течение нескольких месяцев.

Это не первый заход французских военных кораблей в ЮКМ, военные моряки Франции посещают этот регион чаще других европейцев. Практически, начиная с 2015 г, Париж направляет свои корабли в Южно-Китайское море каждый год и на несколько месяцев, объясняя необходимость такой миссии задачами защиты «свободы судоходства в Южно-Китайском море» и укреплением сотрудничества с такими своими стратегическими партнерами, как США, Япония, Индия, Австралия [5].

Именно вместе с военными кораблями этой «четверки» французы участвовали в начале апреля в учениях в Бенгальском заливе.

Соображениями «защиты свободы судоходства» руководствуются и германские власти. Министр обороны ФРГ Аннегрет Крамп-Карренбауэр считает, что германское военно-морское присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР) поможет «защитить основанный на правилах международный порядок». Она заявила: «Учитывая растущие вызовы безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе, моя цель - активизировать наше двустороннее и многостороннее сотрудничество» [6], подчеркнув при этом: «то, что происходит в Индо-Тихоокеанском регионе, затрагивает Германию и Европу»².

В начале 2021 г. было объявлено, что немецкий фрегат отправится в Азию в августе и пересечет Южно-Китайское море. Это - первый случай появления военного корабля ФРГ в ЮКМ с 2002 г. Эксперты, немецкие и китайские, считают, что это «символический шаг», говорящий, что Германия хочет усилить свое присутствие в регионе.

Великобритания направляет в западную часть Тихого океана авианосную группу во главе с самым большим своим авианосцем «Квин Элизабет» для участия в совместных учениях с ВМС США и Японии.

Несколько лет назад Лондон взяла курс на возобновление своего присутствия в Юго-Восточной Азии. В 2016 г. британские военные самолёты несколько раз появлялись в небе над Южно-Китайским морем, а в 2018 г. в регионе побывали флагман королевских ВМС десантный корабль «Альбион» и противолодочный фрегат «Сатерленд» [7]. Великобритания заявляет о своем желании присутствовать в регионе, дабы «обеспечить свободу судоходства» в Тихом океане. В начале 2019 г. британские министры Дж.Хант и Г.Вильямсон объявили о намерении создать в ЮВА свои постоянные морские базы, назывались страны - Сингапур и/или Бруней (хотя мнение правительств этих стран не известно) [8].

Наблюдатели связывают повышение активности Великобритании к «востоку от Суэца» с «Брекзитом» - выходом её из ЕС. К традиционным направлениям внешней политики Лондона - США и Европа - реально прибавляется Индо-Тихоокеанский регион. Как считает российская исследовательница К.Е.Годованюк, «продвижение в ИТР - необходимое условие для сохранения за Соединённым Королевством роли значимого международного игрока и союзника Белого дома» [9].

Париж и Берлин приняли свои «индо-тихоокеанские» доктрины, соответственно, в 2018 г. и 2020 г., которые и являются директивным документом, определяющим их растущее военное присутствие в ИТР. Германская дипломатия в своей доктрине предусматривает, например, не только расширение сотрудничества с институтами АСЕАН, но и преследует цель в перспективе превратить АСЕАН благодаря тесным связям с ЕС в региональный противовес Китаю [10]. А во французской доктрине содержится претензия Парижа на то, чтобы считать Францию государством Индо-Тихоокеанского региона, что оправдывается расположением там таких её заморских департаментов, как Полинезия, Новая Каледония, Реюньон и Майотта. На военных объектах Франции, расположенных в Тихом океане, уже расквартированы 2900 военнослужащих [11].

Корабли ВМС этих трех стран НАТО будут проводить совместные учения с кораблями 7-го флота США, в т.ч. с авианосцами «Теодор Рузвельт» и «Нимиц», который уже давно присутствует в этой части Тихого океана. Также западноевропейские участники НАТО заявили о своей решимости развивать оборонное сотрудничество со странами, входящими в «КВАД» («Четырехсторонний диалог по безопасности»).

Этот еще формально не оформившийся альянс США, Японии, Австралии и Индии журналисты иногда называют «азиатским НАТО», имея в виду, что Вашингтон толкает участников «четверки» к тесному военному сотрудничеству против КНР. На онлайн-саммите «КВАД» в марте 2021 г. стороны договорились развивать сотрудничество в сфере безопасности, «чтобы укреплять порядок, основанный на международном праве, и ответить на вызовы в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях»³.

ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ В ШТАБЕ НАТО

Блок НАТО до недавнего времени не обращал внимания на регион Юго-Восточной и Восточной Азии. Считалось, что крупные державы АТР, в т.ч. Китай, заинтересованы в региональной стабильности и «в целом поддерживают международные нормы», - так было записано в 2010 г. в концептуальном документа альянса «НАТО - 2020»⁴. Руководители организации также отдавали себе отчет, что Южно-Китайское море не входит в зону ответственности Североатлантического блока. В январе 2016 г. генерал Петер Павел, начальник Военного комитета НАТО, прямо заявил, что альянс не планирует своего военного вмешательства в спор в ЮКМ, т.к. для этого нет «законных оснований»: «Мы стараемся, насколько это возможно, оставаться в границах нашего региона и не вмешиваться в проблемы других регионов» [12].

Прошедшие после этого заявления годы внесли определенные коррективы в позицию руководителей блока. Общепризнано, что именно в эти годы Китай осязаемо увеличивал своё присутствие на региональной и глобальной сценах. Тема китайской угрозы постепенно заняла своё место в натовском дискурсе. Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг в интервью «Шпигелю» в апреле 2019 г. обратил внимание на рост мощи Китая, в т.ч. военной. Тем не менее, по его словам, НАТО не собирается вмешиваться в конфликт в ЮКМ: «Это не НАТО продвигается в направлении Южно-Китайского моря, наоборот, китайцы подступают всё ближе к нам. Они проводят морские учения в Средиземном и Балтийском морях и на Крайнем Севере» [13].

На самом деле, позиция генерального секретаря НАТО была и остается далеко не однозначной. Находясь в августе 2019 г. в Австралии, Й.Столтенберг заявил, что присутствие альянса в ИТР необходимо для решения проблем, возникающих в связи с «напористой» политикой Китая. «НАТО необходимо понять последствия растущей мощи Китая во всем мире, включая те районы, где может быть брошен вызов безопасности членам Североатлантического альянса», - сказал он [14. Это надо понимать так: учитывая, что Китай в ЮКМ и Тайваньском проливе, очевидно, бросает вызов военному присутствию там США, члену НАТО, организация не будет оставаться в стороне. И в июне 2020 г., Й.Столтенберг заявил в газетном интервью: «Союзники по НАТО должны вместе противостоять вызову Китая» [15].

В ноябре 2020 г. Й.Столтенберг попытался выразиться помягче. Он заявил, что Китай не является противником НАТО, но подчеркнул, что Пекин не разделяет западные ценности, «не уважает основные права человека и пытается запугивать другие страны»⁵. Явно, это - реакция на проблемы уйгуров в Китае и Гонконге.

В феврале 2021 г. на Мюнхенской конференции генсек НАТО усилил китайскую тему, назвав возвышение Китая серьезным вызовом для стран блока. В его дискурсе значение Китая для НАТО, безусловно, взросло: «Подъем Китая является определяющим вопросом для трансатлантического сообщества с потенциальными последствиями для нашей безопасности, нашего процветания, нашего образа жизни», - отметил он⁶.

В новой концептуальной стратегии НАТО 2021 г. Китай уже причислен к «главным военным угрозам» (наряду с Россией)⁷.

ИНТЕРЕСЫ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИЛИ СОЮЗНИЧЕСКИЕ?

Хотя руководство НАТО ничего не сказало по поводу силового ответа на возвышение Китая, очевидно выдвижение вооруженных сил отдельных стран-членов НАТО на исходные позиции в Южно-Китайском море. Понятно, что направление воинских контингентов к берегам КНР не может не сказываться на отношениях европейских держав с азиатским гигантом.

Пекин воспринимает появление военных судов западноевропейских стран в водах, которые он считает своими, с явным недовольством. И прибегает к мерам воздействия. Осенью 2019 г. власти КНР не разрешили военным кораблям Франции зайти в китайские порты для участия в праздновании 70-летия провозглашения КНР, т.к. эти корабли были замечены в Тайваньском проливе [7]. Имея в виду эту позицию официального Пекина, Берлин еще до того, как корабли ФРГ появились в Южно-Китайском море, объявил, что они не будут приближаться ближе 12 миль к берегам КНР [16].

А Франция, вероятно, не выучила «уроки» прошлого. Есть информация, что её корабли собираются пройти через пролив, отделяющий остров Хайнань от материка. Таким образом они нарушат 12-мильную зону территориальных вод КНР. На это их настраивают США, которые считают Хайнаньский пролив «свободным для судоходства». Уместно провести замечание известного эксперта по военно-морским проблемам Азии Марка Дж.Валенсии по этому поводу: «Хвастливое заявление Франции о том, что она проводит независимую внешнюю политику, звучит довольно пусто. Похоже, Франция пытается получить свой кусок пирога и съесть его» [17].

Три западноевропейские державы выступили с единых антикитайских позиций и на дипломатической арене. В августе 2020 г. было опубликовано совместное коммюнике МИД Великобритании, Германии и Франции, в котором выражалась озабоченность ситуацией в Южно-Китайском море. В нем Лондон, Берлин и Париж призвали «все прибрежные государства в Южно-Китайском море делать шаги и принимать меры, нацеленные на снижение напряженности, и вносить вклад в обеспечение и укрепление мира, безопасности, стабильности в регионе, в т.ч. в отношении прав прибрежных государств на их воды и на свободы и права судоходства в Южно-Китайском море и пролета над ним»⁸. При этом было сделана ссылка на универсальность применения положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

В отношениях с Пекином Лондон, Берлин и Париж не могут не учитывать большую взаимозависимость в экономической сфере. В 2020 г. Китай стал главным торговым партнером ЕС, потеснив США. А в конкретных цифрах 2018 г. торговый оборот с КНР у Германии составлял $130 млрд, у Великобритании - $64,3 млрд, у Франции - $42,2 млрд⁹.

Экономический фактор подчас заставляет европейцев занимать двойственную позицию. В качестве примера можно привести визит в Китай в 2019 г. президента Франции Э.Макрона, в ходе которого были подписаны двусторонние деловые соглашения на $15млрд. Французский президент, несмотря на просьбы европейских правозащитников, в беседах с руководством КНР не стал поднимать вопросы соблюдения прав человека в Гонконге и Синьцзян-Уйгурском автономном районе [18].

Однако также нетрудно найти экономические причины противостояния западных стран политике Пекина в ЮКМ.

Общеизвестно, что через это море проложены важнейшие торговые пути. Через Малаккской пролив, например, в который упираются воды Южно-Китайского моря, ежегодно проходит товаров на $5,3 трлн (25% мировой торговли) [19]. И вышеназванные три государства Западной Европы используют эти коммуникации в достаточно больших объемах. Так, в 2016 г. в Германию и из Германии через Южно-Китайское море было перевезено товаров на $215 млрд, в Великобританию на $124 млрд, во Францию на $83 млрд¹⁰. Легко представить, что произойдет, если кто-то воспрепятствует свободному проходу торговых кораблей через эту акваторию.

РЕАЛЬНАЯ УГРОЗА МИРУ И СТАБИЛЬНОСТИ

Таким образом, очевидно, что военный компонент НАТО, если не всего альянса, то нескольких его крупных членов, начинает участвовать в споре в Южно-Китайском море. Со стороны скептиков не исключены сомнения, а могут ли несколько, хотя и самой последней модели, кораблей Франции, Германии, Великобритании сыграть какую-то роль в военном противостоянии Китаю, который сегодня располагает самым большим по численности кораблей флотом в мире?

Военные корабли трех стран НАТО, присоединившись к отряду кораблей 7-го флота США, может быть, и не приведут к решающему перевесу сил НАТО над ВМС и ВВС КНР, но, безусловно, создадут дополнительные трудности для Народно-освободительной армии Китая.

Появление военных судов стран Североатлантического альянса в западной части Тихого океана воспринимается рядом стран региона вполне положительно, кроме, естественно, Китая. Особенно это относится к Японии. Токио рассчитывает не только на совместные маневры с кораблями западноевропейских государств, но и на возможность расширения военно-технического сотрудничества, что для Токио важно в свете планов правительства отказаться от пацифистских статей Конституции страны и возродить полноценные вооруженные силы. Конкретно, японские военные надеются, что страны НАТО помогут им обзавестись авианосцами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, конфликт в Южно-Китайском море, начавшийся как спор азиатских стран по поводу принадлежности безлюдных островов и безжизненных скал, имеет все шансы приобрести глобальный характер из-за сущности блока НАТО. Несмотря на появляющиеся иногда в СМИ оценки, скептически оценивающие современное состояние и перспективы Североатлантического альянса, блок демонстрирует устойчивость и продолжает ориентироваться на своего лидера - США.

Если обратиться к ситуации в западной части Тихого океана, безусловно, не входящего в зону ответственности НАТО, можно сделать вывод, что в своей жесткой политике противодействия Пекину Вашингтон уже заручился поддержкой ведущих стран Североатлантического блока. И это несмотря на то, что для Великобритании, Германии и Франции это чревато ухудшением отношений с таким важным экономическим партнером, как КНР.