ВВЕДЕНИЕ

Нескончаемой зимой 2020 г., когда еще о пандемии говорили тревожно, порой и беспросветно увеличивая количество мутаций вируса, я получила стихи из Туниса, где солнечные берега давно уже были запорошены опавшими листьями т.н. «Жасминовой революции» (2011 г.) и небольшое население тоже переживало не лучшие времена.

Стихи, исполненные искренней боли обреченности человека на одиночество в изоляции от мира, страдающего. Но исполненные и его неиссякаемой надежды на конец «Ночи человечества» и «Восход Солнца, Рассвета», исполненные ожидания всеобщего счастья.

Эти стихи из туниской газеты «LaTunisie Républicaine» принадлежат Тахару Бекри (р. 1951). Его поэзия - давно в поле внимания тех, кто следит за пульсацией мысли людей необычных, живущих, как говорят, «на стыке» цивилизаций Востока и Запада, детей эпохи и борьбы за независимость стран Африки от колониализма, и эпохи постколониальной, особо не обрадовавшей многих и своими радикальными реформами, и своей поступью, порой, в неведомое, без оглядки на цели и идеалы эпохи предшествующей.

Их много - этих людей, разочарованных и плодами Независимости в Африке, и надеждами на обретение желанной Свободы на Западе. Среди североафриканцев, выходцев из Магриба, - больше алжирцев и марокканцев, тунисцев - поменьше, хотя африканская, в целом, эмиграция сегодня идет в значительной части оттуда. Все они не только простые «мигранты» - эмигранты и иммигранты уже не в первом поколении, живущие преимущественно во Франции как стране, так или иначе, исторически и даже историко-политически, а значит - и культурно, и социально, и даже социопсихологически, издавна связанной с Магрибом.

Колониализм был ведь не только попыткой захвата территорий, но и особым историческим процессом, когда в сформировавшихся в магрибинских странах колониальных обществах на территории Алжира (особенно), Марокко и Туниса, постепенно созрела и особая «почва» для автохтонов, «аккультурация» которых на «французский манер» (как особая цель колонизаторов) привела и к получению магрибинцами во французских школах светского образования, и к формированию той среды, где созрели и кадры национальной интеллигенции. Среди них был немалый отряд художников слова, создавших абсолютно новый тип литературы, национальный по духу и современный по форме своего выражения, отличного и от средневекового типа арабской словесности, и от колониальной литературы французов¹.

Поэты, прозаики и драматурги Алжира, Марокко и Туниса конца 1940-х - начала 1950-х гг. и далее, вплоть до наших дней, - явление заметное в мировом литературном процессе. Журнал «Азия и Африка сегодня» уделил немало страниц освещению особо приметных проявлений культуры и литературы франкоязычных магрибинцев.

Здесь же только отмечу, что среди них - немало эмигрантов (по разным причинам, к примеру, алжирцы уезжали во Францию на протяжении всего ХХ века, да и ХХI в. эмиграция продолжалась). Но это еще не значит, что они оторваны от родной земли окончательно: они с ней, и с ее надеждами связаны духовно и даже кровно, переживая, а нередко и участвуя в тех переменах, которые происходят в родном Магрибе.

ТВОРЧЕСТВО ПОЭТА

Тунисец Тахар Бекри родился в Габесе в 1951 г. на юге страны, почти в предсахарье, где горячее дыхание пустыни всегда как-то смягчено освежающим ветерком с моря, что омывает город. Семья его была простая, традиционная, но образование будущий поэт получил в столице, в Университете Туниса.

Будучи студентом, вольнолюбивый студент писал стихи о желанной Свободе, презирал Диктатуру, хотел Братства и Справедливости…

Учили его книги великих французских гуманистов, которые он читал, помимо текстов великих арабских поэтов и писателей эпохи Средневековья. История арабской литературы станет его «базовой» профессией в дальнейшем. А пока он принимал активное участие в общественной жизни и даже в студенческих демонстрациях «за Свободу». И публиковал свои юношеские стихи. В конце концов, был схвачен полицией и отправлен, как и многие, в тюрьму, где отсидел свой срок. В 1976 г. эмигрировал во Францию. Тяжело заболела его жена - молодая тогда бретонка, художница, порвавшая со своей «буржуазной родней» (как она сказала мне о своих родителях) по причине «неприятия какого-то араба в добропорядочной французской семье…».

Вообще, если кто-то думает, что на Западе эмигрантам в целом, тем более из бывших французских «заморских владений», - жить легко (пособия и всё такое в виде демократии), то это - заблуждение.

«Французское гостеприимство»² - вещь особая, предмет не только официальной политики «культурной интеграции», но и особой социопсихологии, когда в недрах самого французского социума еще не иссякли такие явления, как шовинизм, пренебрежение к «чужому», откровенно существующая «позитивная дискриминация» мигрантов. Не говоря уже об особом затаенном, смешанном чувстве французов своей «колониальной вины» и одновременно - комплекса превосходства с добавленным к этому психологическому соусу и непреходящей боли души того поколения французов, которое выросло на североафриканской земле и оставило ее после краха колониализма вместе с могилами своих предков, обосновавшихся там в эпоху ее покорения.

Словом, эмигранты - особенно из бывших владений Франции - были и остаются людьми «второго сорта», и об этом писали, и пишут, свидетельствуя, многочисленные североафриканцы. Начиная с марокканца Дриса Шрайби [1], включая всю литературу «бёров» - второго поколения иммигрантов 1980-1990-х гг.³, вплоть до наших дней, запечатлевая и попытки североафриканцев адаптироваться на Западе, и попытки их протеста против этно-конфессиональной дискриминации, и даже возникающие трагические конфликты разлада «своего» и «чужого» [2]

Тахару Бекри еще повезло. Он стал преподавать историю арабской литературы в Университете Paris-Nanter - это филиал Сорбонны. Правда, всегда оставался при всех своих ученых степенях и монографиях в должности доцента. Профессор - место в Сорбонне и повсюду во Франции, занятое только французами. Иммигрантский «социальный лифт» там работает, однако до строго определенных пределов [3].

Но Т.Бекри оставался, прежде всего, Поэтом. И писал, и пишет, несмотря ни на что (а тягот жизни - немало) свои замечательные стихи и на французском, и на арабском, выступает с чтением их в Культурном центре Туниса во Франции для своих соотечественников. Он часто ездил и на родину до последнего времени, где его творчество - и научное, и поэтическое - изучают в вузах, и постоянно публикуют его стихи в тунисских журналах и газетах.

Тахар Бекри издал во Франции многочисленные сборники своей поэзии. Крупнейшие издательства публикуют его поэзию с предисловиями знаменитых в Европе поэтов, литераторов, журналистов, он получил международную премию за «Вклад во франкофонию» (2016 г.) и даже за «Озарение французского языка» (2018).

Поэзию Т.Бекри переводили на разные языки, в т.ч. и на русский. У нас в стране вышла «Антология» его поэзии [4], а журнал «Азия и Африка сегодня» ознакомил своих читателей и с последней книгой поэта - «Сумерки в пустыне» (2019) [5]. Пишет он одновременно и по-французски, и по-арабски, так что книги его - двуязычны.

Но дело не в слове или признании. Поэт скромно живет в крошечной квартирке в Латинском квартале Парижа, на чердаке дома - студия художницы Аник Тоэр, оставив, как он писал в своих стихах, «осколки сердца в океане странствий», размышляя о нелегких судьбах и прекрасных поэтов далекого прошлого [6] и о судьбе своей страны, своих соотечественников [7]. О тех, кто все еще сражается за свою Свободу [8], и участи тех, кто безмерно любит свою родину, но должен жить вдали от нее, хотя голос их надежды на встречу с родной землей никогда не утихает в их душе и сердце.

Образ моря в его поэзии, моря, разделившего поэта с Родиной, лишь открытые горизонты этой Надежды, как и лучи солнца сквозь ночь ожиданий Счастья в стихах Т. Бекри, - это особая энергия «одоления» мрака жизни. Недаром поэт изначально называл себя «Пахарем Солнца» [9]. Оно как бы стало чуть-чуть меркнуть в свете ничем не окончившейся бури стихийного гнева тунисцев в недавней их «жасминовой революции». Он даже назвал свой сборник стихов, посвященный этим событиям и их отголоскам, «Печальный расцвет арабской весны» [10], да и в книге своей о «Сумерках в Пустыне» как бы рассеиваются извечные миражи его надежды на радость обретения Свободы и Справедливости, как и в сборнике стихов, посвященных утратам многих иллюзий [11].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Но вот снова стихи о надежде на одоление мрака, вынужденного «разобщения человечества», и известие о том, что поэт готовит новую книгу стихов, которая будет называться «В свете далекого Солнца».

Может быть, публикуемые ниже стихи кому-то покажутся странными - ведь у нас не столь остро, не столь резко и не столь решительно пресекали всякое появление людей и на улице, и в общественных местах в период разгара пандемии, да и культурная жизнь не угасала и даже сконцентрировалась «вокруг» человека - и это однозначно.

Но во Франции всё было жестче и даже неожиданно «по-военному» - был введен комендантский час и указ о заполнении анкет по выходе людей из дома с требованиями куда, зачем, и «координат передвижения» и удаления «не более чем на 10 км». Нам этого кому-то и не понять. Но люди действительно страдали, возмущались, бунтовали.

А Поэт хочет только одного - чтобы рассеялась Ночь разобщения человечества и чтобы люди смогли обнять друг друга, почувствовать свою солидарность с тем, что на простом человеческом языке называется выходом из тупиков тревоги, безнадежности и и обретении Света в конце туннеля, - длинного пути человечества навстречу Рассвета своего Нового Дня.

Т.Бекри

Песнь об опечаленном человечестве

Разве я сфинкс иль колонна бетонная,

Разве я камень иль дерево мертвое,

Или скала неподвижная в океане взволнованном,

Иль робот бесчувственный в бездне незнаемого?

Не могу я обнять тебя,

Не могу удержать в руках,

Не могу сжать ладонь твою

И без маски взглянуть на себя!

Должен маски менять,

Должен жить я стесненно,

Соблюдая дистанцию, зная границы,

Избегая людей, площадей и собраний.

Холод душу объял.

Полной грудью вдохнуть не могу

И с опаской хожу, и с опаской гляжу,

И с опаской с тобой говорю.

Расстоянье меж нами и давит,

И угрозы полно,

Разрешенье на выход из дома - тоже страхом полно -

Осторожность блюсти, бесконечно чего-то боясь.

Но осталось мне верить, надеяться, ждать.

Человечество! Веру мою оправдай!

Будь, как Солнце, восход не предай!

Только Солнце после темной ночи!

Будем вместе. Лишь, как Солнце, взойди!

Пер. с фр. с разрешения автора - С. Прожогиной