В самом начале 2021 г. в издательстве Дальневосточного федерального университета было опубликовано учебное пособие Татьяны Иосифовны Бреславец «Мацуо Басё» (Владивосток, Издательство ДВФУ, 2021. 278 с.).

Появление нового издания связано с календарным отчетом времени: 45 лет назад автор этой книги защитила кандидатскую диссертацию, посвященную поэтике трехстиший самого значительного японского поэта. За эти годы интерес к Басё не угас, а продолжился в форме очередных открытий дальневосточного японоведа - научно-исследовательских (в прежние годы издавались монографии¹), педагогических и переводческих.

Невзирая на то, что жил Басё более трех столетий назад (1644-1694). наследие поэта (стихи и проза) по-прежнему современно. Кстати, если следовать за японским летоисчислением, поэт родился в 21-м году Канъэй². И сегодня, в первые десятилетия ХХI в., имя Мацуо Басё остается знаковым для теоретиков и практиков поэтического творчества как в Японии, так и за рубежом. Считается, что поэт, имевший большое количество учеников и последователей, обеспечил себе славу не менее, чем на два столетия, утвердив за собой т.н. «стиль Басё». В начале ХХ в. о Басё писали Рюноскэ Акутагава (1892-1927) и Ясунари Кавабата (1899-1972).

Вновь о теоретике стиха заговорили, когда на книжных прилавках в Японии (и, как следствие, в России и других странах) появились книги Банана Ёсимото (Махоко Ёсимото, р. 1964 г.). Взятый писательницей псевдоним «Банана» - это вариация к слову «Басё», в переводе - «банановое дерево» (с таким псевдонимом поэт XVII столетия приобрел всемирную славу). И хотя сама Банана Ёсимото выбор своего творческого имени объясняет без привязки к Мацуо Басё, однако литературоведы уверены в обратном. Это подтверждается многократными обращениями писательницы к художественному образу банана в разных эссе: «Банановый банан» (1994), «Банан категории “Б”- книга для чтения» (1995), «Банановый перерыв» (2000) и др.

Широко популярным Басё остается и за рубежом. Американским читателем памятны строчки из рассказа Дж.Д.Сэлинджера (1919-2010) «Тедди» (1953), где 10-летний вундеркинд цитирует стихи японского поэта о «песне цикады». Или другой пример: о знаменитых трехстишиях хайку (яп. 俳句)³ - родоначальником которых считается Басё - пишет в «Империи знаков» (1970) французский структуралист и постструктуралист Ролан Барт (1915-1980).

Свою историю имеет наследие Мацуо Басё и в России, где мастер поэтических антологий, дневников и странствий известен, главным образом, по переводам Веры Марковой, Наталии Фельдман (Конрад), Татьяны Григорьевой и Татьяны Соколовой-Делюсиной. И. разумеется, самый знаменитый поэтический герой Басё для русских читателей - это «прыгнувшая в воду лягушка». Достаточно вспомнить, что обращения к этому известному стихотворению Басё не избежал Валерий Брюсов, предложивший свою версию прочтения о лягушке в «дремотном пруду». Не менее примечателен и перевод Константином Бальмонтом другого стихотворения Басё - о «вороне» в «осенний вечер».

В наше время новые переводы из Басё предлагает Александр Долин. Своим постижением Басё занимаются Александр Белых (Вялых) и Алексей Раздорский. Менее других для русскоязычных читателей в этом списке известна, как ни странно, сама Татьяна Бреславец, выступающая не только в исследовательском монологе (а лучше сказать, в учебном моноспектакле - ведь ее новая книга написана в жанре пособия и предназначена, в основном, для студенческой аудитории), но и как автор переводов.

Соединение научного и художественного - отличительная черта работы Т.И.Бреславец. И это связано со спецификой материала. При разговоре о поэте автор выбрала образные названия для шести разделов («Поиски новизны», «Путь в тысячу верст», «На берегу вечности» и др.). Если увидеть содержание, не познакомившись глубоко с книгой, можно подумать, что перед читателями сборник стихов. Однако все эти названия не случайны и выстраиваются в особый научный сюжет, необходимый и для монографии, и для учебного издания, чей материал может быть вынесен как на спецкурс, так и на занятия по истории японской литературы. Вероятно, что 6 частей (шестичастная структура) в книге неслучайны и объясняются тем, что в представлении филолога Нобуо Хори все наследие Басё может быть поделено на 6 периодов, рубежом которых становится 1684 г., открывший время странствий в судьбе японского поэта.

Так, в первой части - «Поиски новизны» - автор рассказывает о ранних творческих псевдонимах поэта (Собо, или Мунэфуса), о его учителях и друзьях-литераторах и. вместе с тем. о Басё как наставнике для начинающих мастеров слова. «Поиски новизны» включают в себя сведения о работах Басё и поэтических турнирах, участником которых он был. Судьба поэта рассматривается и в контексте его странствий по Японии. Переезд в Фукугава (сегодня входит в границы Токио) стал местом формирования того псевдонима, под которым сегодня известен поэт во всем мире и точкой начала формирования творческой зрелости.

Вторая часть - «Путь в тысячу вёрст» - посвящена теме странствий, имеющих традицию среди поэтов Японии и Восточной Азии. Нужно заметить, что передвижение по Японии в XVII в. было очень сложным: на пути странника стояли заставы, которые не каждый путешественник мог легко преодолеть. Имел значение и срок путешествия. Самым значительным сегодня считается 160-дневное пребывание в дороге, описанное в его дневнике «Оку но хосомити» («По дорогам севера») - об этом Т.И.Бреславец рассказывает в предпоследней части своей книги. (Кстати, в городе Огаки, префектура Гифу, есть статуя Басё - напоминание жителям город и туристам о том, что именно в этом месте было завершено самое длительное странствие поэта. Так же, как и в храме Киби, префектура Окаяма, и в павильоне Кэнъюнкай, префектура Яманаси.)

Третья часть - «На берегу вечности» - основана на описании 2 дневников и 3 антологий (авторских сборников), в которых зарождались эстетическая категория прекрасного (звучащая по-японски как саби) и использовались отсылки к произведениям китайской и японской литературы. Анализ других дневников (3) и антологий (3) представлен автором в следующих частях книги: «Вслед за весной», «В северном краю» и «На горной тропе».

Как видно, каждая из частей издания носит образное, поэтическое название, что объясняется спецификой материала, с которым работала Т.И.Бреславец. Лучший разговор о наследии поэта - это язык эпитетов и метафор, язык художественной изобразительности.

Отдельно в Приложении приводятся тексты из четырех дневников странствий Басё и двух антологий («Плащ для обезьянки» и «Мешок с углем»). Это материал позволяет видеть, как соотносился во времена Басё прозаический текст (а он используется одновременно и в дневниках, и в антологиях) с собственно поэтическим (с трехстишиями и другими, более лаконичными вариациями).

Ценно рецензируемое издание Дальневосточного университета ценно своим теоретическим характером - присущие японскому литературоведению и философии понятия (хайку, хайкай, хайбун, тамбун, кикобун, никки и многие другие) прописываются в работе Т.И.Бреславец курсивом и обращают на себя должное внимание. Эти слова, известные любому японисту, должны быть закреплены студентами и магистрантами - основной аудиторией книги о Мацуо Басё.

Учебным характером обладает приведенный в книге объемный список литературы, куда входят работы знаменитых отечественных востоковедов (В.Н.Горегляда, Л.Д.Гришелевой, И.А.Бородиной, Н.И.Конрада и др.), а также исследования на японском и английском языках таких авторов, как Дональд Кин, Эрл Рой Майнер, Макото Уэда, Цутому Огата и т.д. Перечень литературы представлен и большим количеством японской классики, предшествовавшей рождению феномена Басё и возникшей после ухода из жизни мастера трехстиший. По списку литературы прочитывается и диалог японской литературы с культурами других народов Восточной Азии. Одновременно с этим ведущим источником, питающим творчество Басё, становится китайская философия и литература (в лице Ду Фу, Ду Му и других поэтов).

Еще одно достоинство книги - это наличие объемного Приложения, в которое входят «Дневники странствий Мацуо Басё» и «Поэтические антологии» («Плащ для обезьянки» и «Мешок с углем»). Приложение выполняет функции практического материала, в котором стихотворные тексты представлены на японском языке (в написании кириллицей) и в переводах на русский. При этом переводы стихов (за исключением особо отмеченных случаев - а их немного) даются только в интерпретации самой Т.И.Бреславец, которая в данном случае выступает как мудрый наставник - демонстрирует читателям только свои версии прочтения стихов Басё, давая в последующем свободу в попытках собственных, ученических опытов и знакомства с другими переводческими пробами.

Такой подход весьма ценен. Автор не стремится показать стихи Басё в многообразии переводческих красок и оттенков, но замыкает героя исследования в границах его собственного времени и дает Басё говорить голосом одного человека, голосом самой себя. И поэтому написанная доступным языком книга Т.И.Бреславец сохраняет простоту и естественность стиля Басё, пишущего четыре дневника странствий прозой и стихами. Переведенный автором книги важный корпус наследия Басё позволяет читать японского поэта по-русски, что называется, в «одном стиле», в «одном голосе», избегая какой-то мозаичности или лоскутности, которая неизменно возникает при попытке представить мнения и взгляды разных переводчиков.

Возможно, что в других работах «ярмарка» переводческих находок - украшение. Но в издании Т.И.Бреславец переводческая «монополизация» Басё - это необходимость.

Вот как звучит один из небольших фрагментов в её книге (с. 247):

«Я отказался от многих вещей, решив, что они будут мешать в дороге. Однако пришлось взять бумажное платье, чтобы укрываться ночью, накидку от дождя, а также тушечницу, кисть, бумагу, лекарства и коробку с едой. Все это я взвалил на спину и едва передвигал слабые ноги, так мало было у меня сил. Казалось, меня тянет назад, и я нисколько не продвигаюсь вперед. Сплошное мучение.

Усталый,

Я наконец обрел приют -

Цветы глициний…».

При рассмотрении книги Т.И.Бреславец следует заметить, что художественной мир Басё соткан из разнообразных реалий - культурно-бытовых, исторических и природных. Перевод таких ключевых концептов неизменно расширяет пространство русского языка. Автор указывает на то, что Басё активно использует т.н. «сезонную лексику». В первую очередь, это названия растений, характерных для определённого времени года. Часть из них хорошо известна русскому читателю, несмотря на свое иноязычное происхождение - это, например, мальва, орхидея, бамбук, папоротник, сакура, гортензия, камелия, лотос, кипарис, хризантема. Другие используются гораздо реже, хотя, безусловно, присутствуют в русском языке - ланцетник, криптомерия, леспедеца или мискант.

Помимо этого, в авторских переводах встречаются экзотические слова, обозначающие бытовые и культурные реалии: наименования еды, напитков (мисо, конняку, сакэ) и типично японских видов изобразительного искусства (макиэ, сумиэ).

Вот что пишет автор книги, цитируя Мацуо Басё (с. 91):

«Нарисовать бы

Картину макиэ на ней -

Над хижиной луна…

Яркий диск луны вызывает у поэта желание сделать на нем роспись по лаку (макиэ)».

Однако упомянутые лексемы не отличаются частотностью в русской литературе или в бытовой речи. Привычные для сознания японца, но малознакомые для русского человека явления или предметы в переведенном тексте могут оказаться непонятными. И в этом случае переводчику необходимо сделать такие слова контекстуально узнаваемыми, что и демонстрируется Т.И.Бреславец в ее работе.

А на обложку книги вынесена фотография куклы - «Мацуо Басё», находящейся в постоянной экспозиции выставки «Япония. Куклы, сказки и легенды» (Кремль в Измайлово). Автор куклы - Надежда Соколова - изобразила поэта, сидящим под цветущим деревом, с ветвей которого свешиваются таблички с письменами. Стихи приходят с небес, но силу звука обретают они в голосе поэта, живущего на земле…

Практическое назначение издания Т.И.Бреславец максимально широко. Во-первых, книга «Мацуо Басё» воспринимается не только как учебно-информативное издание по японской литературе, но и как руководство по поэтическому переводу на русский язык несвойственных или мало распространенных в отечественной культуре образов. Во-вторых, работа Т.И.Бреславец будет полезна и филологам-востоковедам (как отмечено в аннотации), и практикующим учителям словесности; ведь наследие Басё входит в современные программы по литературе российских школьников (так, например, в программе под редакцией В.Я.Коровиной стихи Басё изучают семиклассники).

И, наконец, «русское» звучание Басё может быть привлекательно современным мастерам слова (поэтам, писателям, переводчикам), ищущим источники для вдохновения в культуре Востока. А начало этому уже было дано несколько лет назад, когда в российской интернет-культуре зародился особый культ «певца банановой хижины», - одна поэтесса взяла себе творческий псевдоним «Кот Басё», а другая - распространяет стихи, подбирая к имени Басё всевозможные рифмы и переделывая для этого русские слова (не киса, а кисё, не колбаса, а колбасё).

От подобных стилизаций, имеющих намеренно шутливый характер, истинных авторов защищают настоящие научные исследования. А работа Татьяны Бреславец «Мацуо Басё» относится именно к таким книгам - академическим и объективным.

Тираж издания невелик - всего 300 экземпляров. Впрочем, остается надежда - книга о Мацуо Басё в ближайшее время появится на сайте Дальневосточного федерального университета, где уже представлена другая, не менее интересная работа Т.И.Бреславец - ее монография «Прекрасные песни прошлого. Классическая поэзия Японии» (Владивосток, 2020).

* * *

В 2024 году японцы, а вместе с ними и все читающие поэзию Басё на иностранных языках, отметят 380-летие со дня рождения поэта. При всей популярности стихов Басё в России полной и исчерпывающей биографии этого поэта на русском языке пока еще не издано. А между тем, дороги странствий Басё могут стать литературными маршрутами для тех, кто любит путешествовать в ХХI веке.