В октябре 2018 г. вышла в свет новая книга известного российского ученого Ж.Т. Тощенко¹. Эта работа, несомненно, яркое событие в отечественной социологической науке. Особенно она будет важна для тех, кто занимается изучением изменений в сфере занятости. Однако выводы, следующие из нее, намного шире, чем собственно вопросы изменений в этой сфере и формирования прекариата, и заслуживают внимания представителей и других социальных наук – политологии, экономики, культурологии и т.д. Однако прежде, чем переходить к основным положениям монографии и возникшим при ее прочтении мыслям и чувствам, кратко остановлюсь на идейно-теоретическом фоне ее появления.

Проблематике прекаризации учеными всего мира в последние годы уделяется все большее внимание. «Спусковым крючком» для этого послужило появление в 2011 г. получившей широкую известность работы Гая Стэндинга «The Precariat: The New Dangerous Class» [Standing, 2011], спустя три года переведенной и на русский язык [Стэндинг, 2014]. С этого момента отмечается всплеск интереса к данной проблематике и среди российских ученых [Анисимов, 2017; Голенкова, Голиусова, 2015; Занятость…, 2014; Мартьянов, 2017; Тощенко, 2015; Шкаратан и др., 2015 и др.]. Однако книга Ж.Т. Тощенко заметно выделяется на общем фоне отечественных исследований как масштабом, так и систематичностью анализа избранной темы.

В контексте идущих сейчас в науке дискуссий безусловный интерес представляет, прежде всего, попытка Ж.Т. Тощенко уточнить само понятие прекариата, размытость которого в значительной степени связана с неопределенностью типов занятости, обуславливающих принадлежность к нему. Подчас к прекариату начинают относить и лиц свободных профессий, и людей, пытающихся заработать деньги на своем хобби, и другие столь же мало имеющие к нему отношение категории работников. В этом контексте особое значение имеет проведенная Ж.Т. Тощенко уже в первом разделе работы («Теоретико-методологические основы исследования прекариата») классификация занятости как особой формы трудовых отношений. Эта классификация позволила автору провести разделение между: 1) довольно массовой в нашей стране самозанятостью в различных ее формах, 2) популярной у россиян нерегулярной вторичной занятостью (разовыми приработками) и 3) собственно прекаризацией как формой основной занятости по найму, протекающей в специфических условиях, не обеспечивающих социальной защищенности работника и устойчивости его положения. При этом, как подчеркивается в монографии, даже такие жесткие критерии при выделении прекариата не обеспечивают его гетерогенности. В силу сложности процессов изменения характера занятости, массового распространения нестандартных форм трудовых отношений (неформальной, временной, неполной занятости и т.д.), прекариат включает в себя разные социальные общности. Всего Ж.Т. Тощенко выделяет шесть таких общностей (группы неформально занятых; занятых на временной работе; работающих неполный рабочий день, перебивающихся сезонными и случайными приработками; заемных работников; безработных; мигрантов). К этим группам автор добавляет потенциальных кандидатов в состав прекариата, к которым относит фрилансеров и вступающую в трудовую жизнь молодежь (в основном студенческую). Во втором разделе книги «Структура прекариата: основные группы» каждая из этих групп подробно рассматривается применительно к российским условиям.

Развернутая характеристика всех этих групп, приведенная в книге, сама по себе интересна и заслуживает внимания читателя. Однако включение некоторых из них в состав прекариата представляется все же дискуссионным. Так, если основания для включения в прекариат неформально занятых, временных и сезонных рабочих, работников, имеющих только разовые или эпизодические заработки, а также работников заемного труда понятны, единообразны и не вызывают сомнений (это специфический характер занятости, ведущий к заведомому снижению их социальной защищенности), то применительно к безработным и мигрантам общая логика предложенной Ж.Т. Тощенко классификации нарушается. У безработных это уже не характер занятости, а ее отсутствие, а ситуация с мигрантами вообще характеризуется просто бóльшими рисками попадания в одну из групп прекариата, поэтому как самостоятельная его подгруппа они рассматриваться не могут. Что же касается двух групп потенциальных кандидатов в прекариат, то проблемы с занятостью вступающей в трудовую жизнь молодежи не могут рассматриваться как основание для характеристики ее как подгруппы прекариата, поскольку характеристики ее занятости практически совпадают с характеристиками занятости остальных работающих. Для выходящей на рынок труда молодежи выше скорее риски не нестандартной занятости, а безработицы, но и они характеризуют бесспорное ее меньшинство. Спорный характер имеет и отнесение к прекариату фрилансеров как особой группы. Тем не менее численность прекариата, по оценкам Ж.Т. Тощенко, в современной России очень велика – от 30 до 50% трудоспособного населения (с. 85). По нашим расчетам, реальная численность прекариата ближе скорее к верхней, а не нижней из этих оценок [Тихонова, Каравай, 2017].

Важной, в условиях расширяющихся попыток представить прекариат маргинализированной частью общества, представляется и отказ автора книги при характеристике его сущностных черт от такого подхода. Как подчеркивает Ж.Т. Тощенко, представителей прекариата в условиях России характеризует включенность в нормальную жизнь, т.е. прекариат, по его мнению, это «часть социализированного населения, нацеленного на участие в трудовой жизни общества, на сохранение своего пусть и деформированного статуса, не утратившего социальные связи с окружающим миром, … но поставленных в ограничивающую их сферу трудовых и социально-экономических отношений» (с. 59).

Возникновение прекариата Ж.Т. Тощенко связывает, вслед за Г. Стэндингом, с общим нарастанием в мире неопределенности и неустойчивости. Именно под влиянием этой неопределенности получила новый импульс для своего развития неолиберальная доктрина, весьма агрессивно распространившаяся в том числе и на рынок труда. Ключевым для нее в этой области стала спекуляция на действительно объективно растущей гибкости этого рынка. Однако, как подчеркивает Ж.Т. Тощенко, в неолиберальной интерпретации такая гибкость означает полное пренебрежение интересами работников. Согласно этой доктрине, «наемных работников можно ставить во все более уязвимое положение под предлогом того, что это необходимая жертва происходящей глобализации и модернизации ради сохранения существования организации (производства) и, соответственно, рабочих мест. В этих условиях любые затруднения в развитии экономики, конкретного производства объясняли и объявляли негибкостью и отсутствием структурных реформ рынка труда» (с. 65).

Наряду с объективными технологическими изменениями и усилением неолиберальной доктрины в работе Ж.Т. Тощенко рассмотрены и другие причины возникновения прекариата в мире в целом, и в России в частности. Их рассмотрение позволило автору дать свои оценки места прекариата в социальной структуре общества, принципиально отличающиеся от интерпретации этого места основоположником концепции прекариата Г. Стэндингом. Наряду с анализом и критической оценкой его взглядов, Ж.Т. Тощенко систематизирует и классифицирует также другие, существующие в литературе, трактовки и интерпретации понятия прекариат. В этой связи нужно отметить, что одной из сильных сторон работы является очень полный, точный и корректный отбор источников, благодаря чему она может использоваться в том числе и в учебном процессе при изучении соответствующих тем. Ж.Т. Тощенко дает и собственное определение прекариата как формирующегося класса, «который, с одной стороны, олицетворяет социальные слои, обладающие профессиональными знаниями, квалификацией, опытом и стремящиеся построить рациональные взаимосвязи с обществом и государством, с другой стороны – это быстро растущий слой работников нестабильного социального положения с неопределенной, флексибильной (гибкой) степенью занятости, с неустойчивыми формами распределения прибавочного продукта и произвольной оплатой труда. Они полностью или частично лишены доступа к социально-правовым гарантиям и к средствам социальной защиты и, как следствие, не видят удовлетворяющих их перспектив гражданской (публичной) и личной (приватной) жизни» (с. 81).

Третий раздел книги («Настоящее и будущее прекариата») начинается с характеристики особенностей жизненного мира прекариата, специфики его целей. При этом с использованием значительного эмпирического материала демонстрируется, как жизненные смыслы и цели прекариата, в целом идентичные им же у всего населения нашей страны, приходят в противоречие с повседневными реалиями жизни его представителей, порождая внутренний конфликт и надежду на временность такой ситуации – надежду, которой обычно не суждено сбыться.

В этом же разделе автором анализируется место прекариата в социальной структуре и превращение его из «класса-в-себе» в «класс-для-себя». При этом Ж.Т. Тощенко справедливо подчеркивает отличие прекариата от «класса собственников» и от андеркласса. Однако вытекающая из неоднозначности оснований выделения им прекариата неопределенность его границ затрудняет точное позиционирование автором его места в социальной структуре. Более того, Ж.Т. Тощенко неоднократно подчеркивает, что в состав прекариата входит и ряд представителей среднего класса. Думается, что такой подход, хотя и продиктован искренней болью автора за то, что происходит в нашей стране со многими представителями тех групп, которые традиционно относятся к среднему классу, все же недостаточно корректен. В то же время сам по себе поставленный им вопрос о соотношении традиционных и новых классовообразующих критериев очень значим и для социологической науки в целом, и для исследователей социальной структуры в частности.

К ответу на него могут существовать различные подходы. Так, если за основу выделения классов в используемой модели социальной структуры берется градационный подход, когда классы выделяются на основе различий в количественных показателях традиционных их признаков (доход, властный ресурс, образование, статусность занимаемых профессиональных позиций и т.п.), и уже на основании их сочетания определяется место отдельных представителей прекариата в социальной структуре, то это место будет соответствовать нижнему среднему – верхнему нижнему классам. При таком подходе, однако, теряется возможность определения прекариата как особого класса, выделенного по характеру занятости, поскольку применительно к другим классам этот признак обычно не используется как классовообразующий. Конечно, исключения из этого общего правила встречаются – например, знаменитая концепция Д. Голдторпа [Goldthorpe, 2004] исходит из особенностей трудового контракта и занятости как отражения места человека в системе производственных отношений. Но в основе классов для Д. Голдторпа все-таки степень сложности контроля за соответствующим видом труда и, соответственно, необходимость создания определенных мотиваций у работника, определяющая характер контракта с ним, а не устойчивость занятости и степень социальной защищенности.

Если же при построении моделей социальной структуры брать за основу именно устойчивость занятости и специфику социальной защищенности, а не собственность на те или иные активы, власть (экономическую или неэкономическую) и т.п. традиционные признаки классов, то, на мой взгляд, классовые модели современных обществ должны состоять из пяти классов, в числе которых:<ul class="docx-publication-list"> <li>класс, представители которого в принципе не нуждаются в гарантиях устойчивой занятости и социальной защищенности, поскольку они в состоянии обеспечить себе и занятость, и социальную защищенность самостоятельно;</li> <li>класс, представители которого имеют за счет своего благоприятного положения на рынке труда не только устойчивую занятость, но и разного рода дополнительные по отношению к предусмотренным законодательством социальные блага (дополнительное медицинское страхование, оплату снимаемого жилья и т.д.);</li> <li>класс, в отношении представителей которого предусмотренные трудовым законодательством нормы соблюдаются полностью или практически полностью. Однако на рынке труда они все же не «штучный товар» и легко взаимозаменяемы, представляя из себя ту «родовую рабочую силу», о которой говорил в своей концепции нового мироустройства М. Кастельс [Кастельс, 2000]. Относительное же их благополучие обусловлено тем, что в их распоряжении есть ресурсы (в современной России это, как правило, ресурс социальных сетей), которые позволяют им попасть в структуры, где в принципе выше вероятность соблюдения трудового законодательства;</li> <li>класс, представители которого не имеют не только устойчивой занятости, но и гарантий социальной защищенности даже в периоды, когда они входят в число занятых. Именно этот класс может быть охарактеризован как прекариат;</li> <li>андеркласс (люмпен-пролетариат, «социальное дно» и т.д.), объединяющий людей, в принципе не представляющих интереса для экономики даже в фазе экономического роста. Это маргинализированная часть населения, которая находится вне системы занятости и поэтому не может характеризоваться ни степенью ее устойчивости, ни вытекающими из этого различиями в степени социальной защищенности.</li></ul>

Частично (в отношении трех срединных классов) я уже характеризовала ранее [Тихонова, 2014] эту модель социальной структуры и даже оценивала численность соответствующих групп в современной России. Однако с тех пор прошел затяжной экономический кризис с последующей рецессией. Он, несомненно, заметно повлиял на пропорции разных классов в выделяемой в соответствии с таким подходом модели социальной структуры российского общества, поэтому не буду приводить здесь соответствующие оценки.

Говоря о других мыслях и чувствах, которые возникли у меня при чтении работы Ж.Т. Тощенко, не могу не упомянуть также чувство глубокого удовлетворения от того, что в нашем научном сообществе еще есть люди, которые сохранили лучшие ценности российской интеллигенции – боль за свой народ и чувство ответственности за него, небезразличие к будущему своей страны. Монография Ж.Т. Тощенко характеризуется ярко выраженным гуманистическим посылом автора, традиционным для русской интеллигенции в лице лучших ее представителей. И хотя этот посыл отчетливо просматривается на протяжении всей книги, но, пожалуй, наиболее характерным представляется в этом плане одно из заключительных ее положений: «...нужны не оправдания существующей ситуации с проблемами занятости, не ссылки на непреодолимый объективный характер научно-технического прогресса, а приведение в соответствие проводимой экономической политики потребностям и интересам населения и, главным образом, рабочей силы. Для этого нужны не ухищрения и манипуляции с занятостью, а политическая воля, которая бы избавила множество людей от унизительной роли просителей и приспособленцев… Над всеми этими социально-экономическими проблемами, на наш взгляд, довлеет более значимый, стратегический и судьбоносный выбор, который следует осуществить российской власти: кому отдать приоритет в определении будущего страны – программе социально ориентированного государства, рыночным разработкам (нео)либералов или претендующим на надпартийность технократическим проектам... Или, иначе говоря, рассматривать трудоспособное население не как ресурс власти, а реализовать власти свое истинное предназначение – служение народу» (с. 273–274).

Огромный фактический материал, приведенный в книге, позволяет Ж.Т. Тощенко не только аргументировать такую свою позицию, но и дать развернутую картину изменений в сфере занятости в нашей стране за последние 30 лет. Собранные в столь концентрированном виде эти данные вряд ли смогут кого-нибудь, кроме законченных неолибералов, оставить равнодушными. Становится грустно и стыдно от того, насколько гипертрофированные формы принимают в России общие для всех развитых стран тенденции, связанные с ущемлением прав рядовых россиян в сфере занятости.

К сожалению, отдельно приходится сказать и о том, что качество редакторско-издательской работы в данной книге, резко контрастирующее с ее содержанием, также наталкивает на печальные размышления. Если даже в издательстве «Наука» при подготовке монографии члена-корреспондента Российской Академии наук допускается так много разного рода «огрехов», то вряд ли стоит удивляться общему низкому в последние годы качеству подготовки научной литературы. Становится обидно и за автора, и за его труд, который был явно достоин более аккуратной и ответственной работы и редакторов, и корректоров.

Тем не менее, несмотря на эти досадные мелочи, хочется порадоваться за российского читателя, который получил серьезную и фундаментальную научную работу, посвященную такой непростой и очень актуальной теме, как изменение социальной структуры обществ в современном мире и появление в числе классовообразующих признаков в них особенностей занятости и социальной защищенности. И хотя применительно к российским условиям Ж.Т. Тощенко оценивает прекариат скорее как протокласс, находящийся еще в начале пути превращения в полноценный класс, но сама по себе такая постановка вопроса уже является серьезным теоретическим прорывом.