Везде
Authoritarian Values Persistence in the Transition to a New Social System (the Case of Montenegro)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Authoritarian Values Persistence in the Transition to a New Social System (the Case of Montenegro)
Annotation
PII
S013216250009900-3-1
DOI
10.31857/S013216250009900-3
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Natasha Krivokapich 
Occupation: Teaching Assistant at Faculty of Philosophy
Affiliation: University of Montenegro
Address: Montenegro, Nikšić
Edition
Issue 9
Pages
146-155
Abstract

This paper examines occurrence and reasons behind the persistence of authoritarian value orientations in Montenegrin society three decades after the democratic transition. The author analyses the data obtained from public opinion polls by using the F-scale and other methods of measuring inclination towards authoritarianism. The conclusion reached was that a high degree of authoritarian values recorded in Yugoslavia during the 1970’s was continuously reproduced in the post-Yugoslav countries. The research conducted by the author herself in 2013 showed that although the tendency towards authoritarianism is lower among younger and more educated citizens of Montenegro, respondents with a high degree of authoritarianism still predominate in all social groups. The persistence of authoritarian values in Montenegro and other post-Yugoslav countries (especially Serbia) is explained by a number of socio-cultural factors – not only the legacy of socialism, but also the rural society tradition and reaction to the crisis of recent decades. The regularities observed in the Montenegrin case are not typical only for the post-Yugoslav era, but probably all the post-socialist countries of Europe and Asia. 

Keywords
authoritarianism, values, cultural factors
Received
30.05.2020
Date of publication
21.09.2020
Number of purchasers
4
Views
46
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 С начала 1990-х гг. Черногория, как и другие постюгославские страны, приступила к процессу демократического перехода, в рамках которого основными требованиями стали внедрение парламентской демократии и переход к рыночной экономике. Радикальные перемены в сфере ценностей с неизбежностью встали в повестку дня, поскольку легитимизация нового общественного порядка не может быть достигнута без отказа от (или, по крайней мере, ослабления) некоторых ценностей, обеспечивающих функционирование социалистического социального порядка. Процесс перехода продолжается почти 30 лет, но радикальных изменений в сфере ценностей не наблюдается. Это относится и к такой ценности как авторитарность (авторитаризм) – уважение к власти как к высшему авторитету, принципиально не подвергаемому критике.
2 Уважение к власти, безусловно, является важным фактором стабильного функционирования общества. Но если авторитет основан на добровольном принятии ценностей и норм, которые, по мнению членов группы, должны соблюдаться [Sociološki rečnik, 2007: 37], то авторитаризм основан на навязывании норм и ценностей. Как ценностная ориентация, он представляет собой отношение к власти, при котором сила власти и ее контроль рассматриваются как нечто совершенно естественное, формируя основу для покорного отношения к власти. Авторитаризм является практикой управления «сверху» и отличается от «власти, которая основана на легитимности и в этом смысле возникает “снизу”» [Hejvud, 2005: 87].
3 Авторитарность относится к группе ценностей, что исторически вплетены в характер черногорского общества: она отличала предыдущее социалистическое общество Югославии и очень сильно присутствует у современных граждан Черногории. «Некритическое отношение к власти и принцип иерархии в общественных отношениях, авторитарная покорность и в то же время авторитарное доминирование и агрессия по отношению к тем, кто нарушает общепринятые нормы» [Kuzmanović, 1994:160], являются существенными характеристиками этой ценностной ориентации, которая утверждалась в Черногории из поколение к поколение. Поскольку стабильность является одной из ключевых характеристик ценностей как таковых [Pantić, 2000]1, понятно, почему нескольких десятилетий оказалось недостаточно, чтобы привести к исчезновению авторитарной ценности как одной из нежелательных в демократическом обществе.
1. Ценности понимаются автором статьи, как «относительно стабильные общие и иерархически организованные характеристики индивидов (диспозиций) и групп (элементов общественного сознания), сформированные взаимодействием исторических, текущих – социальных и индивидуальных факторов, которые вследствие такой приписываемой желательности направляют поведение своих носителей к определенным целям» [Pantić, 2000: 94–95].
4 В данной статье показано, что авторитарная ценностная ориентация граждан Черногории даже в условиях постепенной демократизации черногорского общества в 1990–2010-е гг. достаточно стабильна и мало зависима от социальных изменений.
5

Исследования авторитаризма в Черногории.
6 Изучение авторитарных ценностных ориентаций началось еще в бывшей Социалистической Федеративной Республике Югославия (СФРЮ), а после ее распада продолжилось в каждой получившей самостоятельность стране.
7 Во времена СФРЮ степень значимости авторитарной ценности измерялась с 1970-х гг. Одно из первых исследований было проведено Ротом и Гавелкой среди школьников в 1971 г. [Kuzmanović, 1994; Antonić, 2000; Biro, 2006]. Результаты исследования, с использованием разработанной в 1950-е гг. F-шкалы, показали: в СФРЮ самый высокий на то время уровнь авторитаризма в мире. Уровень авторитаризма измеряется в F-шкале в диапазоне от 1 до 7 баллов. Если у американской молодежи этот показатель был равен 3,78, то у югославской – 4,61 [Kuzmanović, 1994; Antonić, 2000]. Более поздние исследования, проведенные Пантичем в 1977, 1981 и 1990 гг. с частично измененной F-шкалой, тоже показывали, что 50% респондентов демонстрируют чрезвычайно высокую степень авторитаризма [Pantić, 1977; Biro, 2006].
8 После распада югославского государства в Черногории стали проводить самостоятельные исследования авторитарных ценностей. Первое такое исследование осуществлено в 1998 г. [Đukanović, Bešić, 2000]. Его результаты показали, что 51,6% (более половины!) граждан демонстрируют приверженность авторитаризму в высокой степени, а 21,6% – в средней степени. Пятнадцать лет спустя, в 2013 г. согласно результатам исследований, проведенных автором, значительного снижения этого показателя не произошло. Хотя процент респондентов с высоким уровнем авторитаризмом упал до 45,7%, одновременно произошло увеличение доли респондентов со средним – до 37,4%, что указывает на сильное сокращение людей с низким уровнем авторитарных ценностей (табл. 1).
9

Таблица 1. Оценки авторитаризма по результатам исследований в Черногории в 1998 и 2013 гг., % опрошенных

Степень авторитаризма 1998 2013
Высокая 51,6 45,7
Средняя 21,5 37,4
Низкая 26,9 17,9
10 Анализ данных опроса 2013 г., социальных и демографических характеристик респондентов подтверждает тезис о решающем влиянии традиционной культуры на воспроизводство авторитарных ценностей.
11 Данные исследования свидетельствуют: чем моложе респонденты, тем менее они авторитарны, что полностью соответствует исследованиям в соседних странах [Kuzmanović, 1994; Petrović, 2013; Šiber, 1998], которые также показали, что респонденты страших возрасто больше привержены авторитаризму. Некоторые авторы объясняют это тем, что с возрастом наблюдается рост консерватизма и повышенная жесткость, что по мере взросления и получения опыта респонденты сильнее социализировались и формировали свою личность в соответствии с ожиданиями и влиянием социальной среды, ценностями и нормами определенного времени [Šiber, 1998]. В случае пожилых респондентов речь в этом контексте идет о ценностях и нормах социалистического строя, которые способствовали добровольному подчинению власти и некритическому принятию иерархий и идеологии.
12 Образование респондентов также оказалось предиктором уровня выражения авторитарности респондентов. Результаты опроса показывали, что авторитаризм уменьшается линейно с ростом уровня образования. Среди респондентов с образованием на уровне неполной начальной школы 70% проявили авторитарную ориентацию, а среди респондентов, окончивших колледж или университет, – 38,4%. Интересно, что во всех образовательных группах, даже в отражающих самый высокий уровень образования, авторитарные респонденты преобладали над неавторитарными, что указывает на невысокий темп смены традиционной авторитарной ориентации. Поскольку более продолжительное и более эффективное образование означает разрушение жестких когнитивных систем, формирование терпимости к неопределенности, а также привыкание к возможности альтернатив, можно было ожидать более заметного действия этого фактора [Kuzmanović, 1994].
13 Если обратиться к профессиональной дифференциации, то специалисты и чиновники оказались группами, которые в наибольшей степени отвергают авторитарность, что объясняется и более высоким уровнем образования. Аналогичные результаты были получены в опросе 1989 г., в самом конце социалистического периода [Petrović, 2013], а также в опросах в Сербии 2003 и 2012 гг. [Petrović, 2013]. Незанятые пенсионеры в Черногории демонстрируют самый высокий уровень авторитаризма (59,3%). Далее идут предприниматели (53,3%), неквалифицированные рабочие 50%, высококвалифицированные показывают результат ниже (48,6%). Менеджеры практически идентичны с работникам высокой квалификации (48,1%), примерно такие же показатели у фермеров (47,1%).
14 В отличие от других исследований (Сербия в 2003 и 2012 гг.), в которых носителями авторитарных отношений оказывались преимущественно низшие классы, в Черногории это не подтвердилось. Во всех категориях преобладают респонденты с высоким уровнем авторитарности, даже среди специалистов и чиновников. Для сравнения, в исследовании в Сербии в 2012 г. [Petrović, 2013] только среди неквалифицированных рабочих и фермеров (группы с самым низким уровнем образования) авторитарная ориентация оказалась характерна для большинства членов страты. Удивительно: слой предпринимателей, который должен быть носителем демократических и модернизационных процессов, продемонстрировал едва ли не самый высокий уровень авторитарной ориентации – выше фермеров, которые традиционно являются наиболее авторитарной социальной группой.
15 Уровень авторитарной ценностной ориентации в Черногории существенно не изменился после смены в конце ХХ в. социального строя. Это можно увидеть, сравнив оценки авторитарной ориентации в опросах 1989, 2013 и 2015 гг. (табл. 2). Результаты 1989 г. являются частью результатов исследования, проведенного в Югославии и охватывающего все ее регионы, в то время как исследование 2015 г. проводилось Институтом социологии и психологии философского факультета в Никшиче2 [Ćeranić, 2018]. Сравнение показывает, что системные изменения (преобразование государственной и общественной собственности в частную, введение рыночной экономики, парламентской демократии и многопартийности, расширение свобод и прав человека) явно не оказались достаточно сильными, чтобы уменьшить авторитарную ориентацию.
2. Исследование проводилось в рамках проекта «Сравнительное социологическое исследование собственности и предпринимательства в постсоциалистический период (Черногория-Россия)» в сотрудничестве с социологическим факультетом МГУ имени М.В. Ломоносова (Москва).
16

Таблица 2. Динамика уровня авторитарной ценностной ориентации в Черногории по F-шкале

Время проведения опроса Среднее арифметическое Среднеквадратичное отклонение
1989 г. (N = 958) 3,57 1,04
2013 г. (N = 953) 3,76 1,03
2015 г. (N = 632) 3,29 1,02

Примечание: все три опроса проводились методом устного анкетирования респондентов по репрезентативной выборке.
17 Тот факт, что в течение многолетнего процесса демократических преобразований влияние традиционных ценностей не уменьшалось, говорит в пользу тезиса о трансисторическом характере авторитаризма [Pešić, 2017; Ćeranić, 2018]. «Долгосрочное выживание традиционных социальных структур и институтов, основанных на строгой иерархии и нерушимой власти верховного правителя» [Pešić, 2017: 116], однозначно делает авторитарную ценность устойчивой к историческим изменениям в черногорском обществе. Ее жизнестойкость в значительной степени поддерживалась неблагоприятной социальной ситуацией, т.е. плохими политическими и экономическими условиями в черногорском обществе и в соседних странах в последние десятилетия, – в этом смысле можно говорить о ситуационном характере ценностной ориентации воспроизводящегося авторитаризма [Petrović, 2013].
18

Исследования авторитаризма в других постюгославских странах.
19 Исследования авторитаризма в Черногории и других странах бывшей Югославии показывают сходство развития авторитарной ориентации этих культурно близких стран после раскола общего государства.
20 В 1990-е гг. авторитарное сознание оказалось фундаментом принятия таких политических решений, которые усиливали межэтническую напряженность и национализм, особенно на охваченных войной территориях [Sekulić, 2011]. Многие авторы согласны, что авторитаризм большинства населения [Sekulić, 2011; Lazić, 2005; Petrović, 2013; Pešić, 2017] во время войны 1991–2001 гг. вызвал радикальные изменения в этнической ориентации. Ведь в СФРЮ лишь очень небольшое количество населения было националистически ориентировано и подчеркивало свою этническую принадлежность, что объясняется государственным воспитанием «братства и единства». Однако из-за неблагоприятных социальных условий в начале переходного периода эта небольшая группа, по оценке М. Лазича, послужила «взрывателем», который в случаях явного проявления конфликта на вершине социальной иерархии и мобилизационных потребностей республиканско-национальной олигархии вызывал быстрое распространение этнонационалистической ценностной ориентации среди большинства населения [Lazić, 2005: 49]. Таким образом, авторитаризм служил распространению национализма, который, будучи инициированным «сверху», обрел большую власть, распространившись на все социальные слои. Авторитарный национализм, как сочетание авторитаризма и национализма, продолжил свое существование в форме авторитарного патриотизма, целью которого является защита исчезающих национальных интересов [Kuljić, 2002].
21 Обзоры ценностных ориентаций в Сербии и Хорватии, с которыми Черногория раньше была в одном государстве, бывшей Югославии, также показывают сильное присутствие авторитарных ценностей в постсоциалистический период.
22 В Сербии авторитарная ориентация отмечалась во всех трех периодах: сначала в югославском в 1989 г., затем во время существования совместного государства Сербии и Черногории3 в 2003 г. и, наконец, в 2012 г., когда Сербия стала отдельным государством [Petrović, 2013]. В частности, результаты изучения авторитарных отношений в 2003 г., показали большое сходство с результатами 1989 г. во всех обследованных социальных группах. Из трех авторитарных утверждений4 наиболее приемлемым являлось «Без лидера каждая нация похожа на человека без головы»: в 1989 г. его разделяли 74,4%, а в 2003 г. – даже 75,1% респондентов.
3. После распада СФРЮ в 1992 г. Черногория и Сербия до 2006 г. еще оставались одним государством, которое сначала называлось  >>>> (СРЮ), а с 2003 г. –  >>>> .

4. В этом исследовании авторитаризм был рассмотрен на основе трех утверждений. Два других звучали так: «В мире существует два основных типа людей – сильные и слабые» и «Самое главное для детей – научить их слушаться своих родителей».
23 Высокая степень авторитарной ценностной ориентации в Сербии, как и в Черногории, объясняется во многом экономическими кризисами из-за блокады СРЮ, невозможностью импорта-экспорта товаров, слабой производственной деятельностью и политическими кризисами 1990–2000-х гг. [Petrović, 2013]. Все это – ситуативные факторы, которые, в дополнение к культурной обусловленности авторитаризма, по мнению некоторых авторов [Antonić, 2000], являются еще одной причиной воспроизводства авторитаризма.
24 Несмотря на ожидание, что системные и структурные изменения в Сербии приведут к снижению влияния традиционных ценностей, согласно результатам социологического опроса в 2012 г., степень признания авторитарных ценностей даже возросла. Теперь с высказыванием «Без лидера каждая нация похожа на человека без головы» согласились уже 80,3% респондентов. Объяснение увеличения степени признания важности лидера для граждан Сербии «может быть объяснено недостаточным построением институциональной / правовой базы, ее нефункционированием и низким доверием к институтам системы, где решения по преодолению тяжелой ситуации связаны с авторитетом лидера» [Petrović, 2013]. В отличие от Сербии, в Черногории в 2013 г. процент согласия с этим утверждением был намного ниже, хотя тоже очень высоким, составляя 58,9%. Одной из причин признания необходимости национального лидера в черногорских исследованиях, очевидно, является сильная харизма нынешнего президента Мило Джукановича. Однако, учитывая растущее влияние церкви, которая пропагандирует традиционные ценности, и важность православия в жизни граждан Черногории, этот результат, безусловно, можно считать и результатом высокого авторитета церковных руководителей.
25 Усиление авторитарной ценностной ориентации зафиксировано и в Хорватии. Изучая взаимосвязь между либерализмом и авторитаризмом, Д. Секулич утверждает, что в Хорватии в 1985–1996 гг. (и особенно после установления либерального порядка после провозглашения независимости в 1991 г.) наблюдался постоянный рост ценностей экономико-политического либерализма и снижение политического авторитаризма. Такая тенденция сохранялась до середины 2000-х гг., став следствием нормализации послевоенной ситуации в стране. Но затем недовольство экономическим и политическим порядками вышло на первый план, что в период 2004–2010 гг. привело к заметному росту ценностей политического авторитаризма. «Восстановление» политического авторитаризма, который «может вернуться к своей утраченной позиции, которую он занимал во время социалистического строя» [Sekulić, 2011: 62], обусловлено воспроизводством индивидуального авторитаризма, который относится к микросоциальным отношениям (таким как воспитание детей, первенство коллектива над личностью, необходимость отношений господства и подчинения). Индивидуальный авторитаризм, рассматриваемый либо как культурный образец, либо как характеристика личности, оказался постоянной ценностной ориентацией и в Хорватии – ориентацией, которая, несмотря на все изменения в обществе, оставалась стабильной и в постюгославский период.
26

Корни авторитаризма в Черногории.
27 Ценностные ориентации, преобладающие в черногорском (и шире – в постюгославском) обществе сегодня, берут начало в его культуре, традициях, социально-политической и экономической истории, уходя корнями в довоенное «югославское» общество5 и даже в более раннюю историю.
5. Югославия как единое государство возникло в 1918 г. из Сербии, Черногории и частей Австро-Венгрии, поэтому говорить о «югославском» обществе до мировых войн можно с определенной условностью – как о близких по уровню развития обществах южнославянских народов (включая черногорцев), которые ранее несколько столетий жили на стыке границ Османской империи и западных стран.
28 «Югославское» общество до мировых войн было традиционным, с преимущественно сельскохозяйственным производством. Это общество можно охарактеризовать как коллективистское, патриархальное, авторитарное, провинциальное, нетерпимое, с доминирующим в политике консерватизмом, исключительностью и примитивизмом [Gredelj, 2000]. Созданию самоуправляющегося командно-планового общества способствовало некоторое сходство между патриархальными, коллективно-солидарными и авторитарными формами сознания, которые доминировали во времена Османской империи и затем в Королевстве Югославии, с одной стороны, и социалистической идеологии как основы нового общества, с другой [Lazić, 1994]. Сходство этих двух обществ отразилось, прежде всего, в сильной роли государства в экономике, в поддержании строгой иерархии и авторитарной системы управления, которая оставалась «присутствующей как на уровне организации государственной власти, так и в качестве одного из формирующих принципов общественных отношений в частной сфере» [Pešić, 2017: 116]. Именно в этом заключается успех быстрого принятия социалистической идеологии в Югославии после Второй мировой войны.
29 Причина высокого уровня авторитарных ценностей у югославских коммунистов заключается, прежде всего, в унаследованном типе семейных отношений, особенно, в традиционном признании власти отца, который имел «абсолютную власть распоряжаться всеми материальными ресурсами и членами семьи» [Đukanović, Bešić, 2000: 31]. Вне семьи у правителя было такое же отношение к своему народу, которое воспроизводилось в течение социалистического периода. (Правда, в более поздний период патриархальный авторитет отца был заметно ослаблен, поскольку в семьях укреплялось гендерное равенство.) Авторитарная ценностная ориентация нашла свое отражение в безусловном подчинении внешней власти, где центральная фигура была представлена «товарищем Тито» [Kuljić, 2002] и иерархически организованным правительством, в акценте на первичность группы перед личностью, что проявлялось во всех сферах социальной жизни (экономике, образовании, культуре).
30 Независимо от тенденций модернизации, часть населения СФРЮ оставалась жить в сельской местности. Учитывая уважение к традиционным институтам и обычаям, основанным на преклонении перед властью, авторитаризм сильнее сохранялся в аграрных частях страны. По мере усиления индустриализации большая часть этого населения переехала в города, которые унаследовали авторитаризм от этой части городских социальных слоев [Petrović, 2013: 217].
31 Некоторые авторы [Petrović, 2013] видят корни авторитаризма также в структурных характеристиках самого социалистического общества. Факторами сохранения авторитарных ценностных ориентаций при югославском социализме, помимо патриархальных традиций, выступали системные характеристики нового общества, что в первую очередь отражается в государственном контроле над экономикой. Это проявлялось и в политической сфере – в формировании централизованного партийного правительства без возможности его изменения через выборы, в партийном контролем над СМИ, образованием и культурной сферой в целом, а также в очень ограниченных возможностях организации гражданского общества [Pešić, 2017].
32 Следует обратить внимание на то, что авторитарная система ценностей тесно связана с коллективистской ценностной системой, на которой основывался социалистический порядок в бывшей Югославии. Ведь если мы определяем коллективизм как «веру в то, что коллективные усилия имеют бльшую практическую и моральную ценность, чем индивидуальная самодостаточность» [Hejvud, 2005: 113], то очевидно, что это – хорошая подпитка для развития авторитаризма. Действительно, авторитаризм наблюдается в тех обществах, в которых индивид понимается, прежде всего, как часть коллектива, на который он ориентируется, с чьими потребностями он идентифицирует себя и который задает основные рамки его психологической ориентации [Đukanović, Bešić, 2000]. Как основа авторитаризма, коллективизм благожелателен к лидерам, которые действуют от имени коллектива, обеспечивая авторитарное господство. С другой стороны, коллективизм стимулирует авторитарную покорность по отношению к той власти, которую люди считают защитницей своих интересов. Даже в период постсоциализма коллективизм по-прежнему остается значительным культурным паттерном в Черногории, поэтому его считают одним из факторов, стимулирующих авторитаризм и замедляющих процесс рыночной трансформации черногорского общества [Đukanović, Bešić, 2000].
33 Связь авторитаризма с коллективизмом, а также с патриархальностью, которая является еще одной традиционной ценностью, была подтверждена в постсоциалистический период в уже упоминавшемся исследовании 2013 г. Результаты анализа показали, что эта ценностная ориентация статистически значимо коррелирует с патриархальностью и с коллективизмом. Связь между авторитарными ценностями и патриархально-коллективистскими ценностями и нормами была ранее отмечена югославскими исследованиями 1970-х и 1980-х гг. [Petrović, 2013], а также последующими исследованиями в Сербии [Kuzmanović, 1994; Petrović, 2013]. Такие результаты полностью согласуются с пониманием того, что источник авторитаризма лежит в традиционной системе ценностей и норм [Rot, Havelka, 1973]. Очевидно, что авторитаризм, патриархальность и коллективизм имеют общее культурное происхождение, которое можно охарактеризовать как традиционное.
34

Статус авторитарных ценностей в демократических обществах.
35 Авторитарный менталитет в странах бывшей Югославии является одним из тех элементов общественного сознания, которые не способствуют изменениям в направлении принятия ценностей демократического и рыночного общества. Несмотря на крушение социалистического общественного строя, авторитарная ценностная ориентация продолжает воспроизводиться, в первую очередь, из-за межэтнических конфликтов и экономических кризисов, которые способствовали ретрадиционализации, т.е. усиления обращения к традиции, религии и т.д., что томозит модернизацию общества. Такие тенденции в развитии традиционных ценностей приводят к пересмотру статуса новых демократий, а также статуса демократии как социального порядка. На это влияет и то, что, согласно [Diamond, 2015], в последнее десятилетие были заметны нестабильность и снижение качества демократии, а также усиление авторитаризма во многих ведущих странах мира.
36 После принятия экссоциалистическими странами демократии, в процессе «установления новых форм базовых социальных отношений и, следовательно, новой нормативной системы» [Lazić, 2011: 180], оказалось очень трудно поддерживать гармонизацию норм и ценностей. Недавно созданная нормативная система нового общественно-политического порядка значительно отклоняется от доминирующих ценностей: индивиды действуют в рамках новой нормативной системы, но сохраняют старые ценностные ориентации, которые часто вступают в противоречие с новой. Эта ситуация, которую Лазич называет нормативно-ценностным диссонансом, подтверждается исследованиями в Черногории в течение всего переходного периода [Đukanović, Bešić, 2000; Jovanović, Marjanović, 2002; Ćeranić, 2018], показывающими, что сохраняющийся диссонанс создает противоречивое переплетение ценностей.
37 Устойчивость авторитарной ценностной ориентации в демократических режимах Центральной и Восточной Европы, включая Черногорию, можно рассматривать как один из факторов, ответственных за провал надежд на быстрое формирование стабильных демократических режимов, невосприимчивых к авторитарному регрессу [Schedler, 2001]. Согласно исследованию Freedom House, которое измеряет демократический статус разных стран мира, эти страны с начала ХХ в. имели колебательный статус авторитарного или гибридного режима. Зависимость от предшествующего развития нередко ведет к откату от демократии, которая произошла, в частности, в ряде постсоциалистических стран в результате авторитарного регресса. Эти режимы, называемые «авторитарным капитализмом», в последнее время считаются альтернативой демократии, демонстрируя высокую степень стабильности и способность сохранять свое «авторитарную устойчивость» [Krivokapić, 2015]. «Современный авторитаризм» является другим термином, используемым для описания этих режимов: он определяется как «гибридная форма авторитарного правления, при которой режим поддерживает экономическую открытость посредством широких связей с внешним миром, создавая таким образом систему, сочетающую дефицит политических свобод и процветание» [Mochtak, 2015]. В научной литературе усиливаются попытки сравнивать характер и глобальное влияние авторитарных режимов (включая Россию) с демократическими, а также анализировать их распространение в глобальных рамках [Lankina et al., 2016; Libman, Obydenkova, 2018; Shevtsova, 2015]. В рамках таких подходов авторитарные установки и ценности, поддерживаемые гражданами современных стран Центральной и Восточной Европы, интерпретируются двояко – и как следствие культурно-исторического наследия, и как как «эмоциональная реакция на “модернизационный шок”» [Riedel, 2017: 151].
38

Вывод.
39 Принимая во внимание социальные изменения в постсоциалистическом черногорском обществе (многопартийность, рыночная экономика и т.д.), следовало ожидать значительного снижения в 1990–2010-е гг. авторитарной ориентации среди черногорских граждан. Результаты, к которым мы пришли, показали, что, несмотря на частичное сокращение, авторитарный синдром в Черногории еще высок. Аналогичные явления отмечены и в других странах бывшей СФРЮ, с которыми Черногория имеет общее социально-политическое и культурно-историческое прошлое.
40 Именно в этом культурно-историческом наследии – в рудиментах традиционного общества с доминирующей патриархальной семьей и патриархальной структурой общественных отношений – лежит источник авторитарной ценностной ориентации, на фундаменте которой при социализме развивался авторитет партии и партийного государства во главе с авторитарным лидером. Из-за стабильности любых ценностных ориентаций, а также из-за ряда ситуационных факторов в постсоциалистическом развитии (экономической нестабильности, политических кризисов, усиления национализма в начале переходного периода и т.д.) авторитарная ценностная ориентация остается в Черногории стабильной, несмотря на достигнутые в последние десятилетия изменения. Процесс ретрадиционализации, который был характерен в начале переходного периода, способствовал только смене власти, но не разрушению авторитарного сознания, что привело к устойчивому воспроизводству авторитарной модели культурных ценностей и после «гибели социализма». Отмеченные на примере Черногории закономерности типичны, вероятно, для большинства постюгославских и постсоциалистических стран Европы и Азии.

References

1. Кривокапич Н. Демократия, демократизация и транзиция // Вестник Московского университета. Серия 18. 2015. No 3. С. 192–201. [Krivokapich N. (2015) Democracy, Democratization and Transition. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 18. Sotsiologiya i politologiya. [Moscow State University Bulletin. Series 18. Sociology and Political Science]. No. 3: 192–201. (In Russ.)] DOI: 10.24290/1029-3736-2015-0-3-192-201.

2. Antonić S. Društveni sklopovi, politički delatnici, demokratski poredak // Račji hod / Ed. by M. Lazić. Beograd: Filip Višnjić, 2000. S. 5–170. [Antonić S. (2000) Social Assemblies, Political Activists, Democratic System. In: Lazić M. (ed.) Duck Walk. Belgrade: Filip Visnjic: 5–170. (In Serb.)]

3. Biro M. (2006) Homo Postcommunisticus. Belgrade: Biblioteka XX vek. (In Serb.)

4. Ćeranić G. (2018) Value Orientations in the Post-Socialist Montenegro. Annales for Istrian and Mediterranean Studies. No. 2: 415–426.

5. Gredelj S. Dominantne vrednosne orjentacije // Razaranje društva / Ed. by M. Lazić. Beograd: Filip Višnjić, 1994. S. 175–224. [Gredelj S. (1994) Dominant Value Orientations. In: M. Lazić (1994) The Destruction of Society. Belgrade: Filip Višnjić: 175–224. (In Serb.)]

6. Gredelj S. Vrednosno utemeljenje blokirane transformacije srpskog društva // Račji hod / Ed. by M. Lazić. Beograd: Filip Višnjić, 2000. S. 171–236. [Gredelj S. (2000) Value Foundation of the Blocked Transformation of Serbian society. In: Lazić M. (ed.) Duck Walk. Belgrade: Filip Visnjic: 171–236. (In Serb.)]

7. Diamond L. (2015) Facing up to the Democratic Recession. Journal of Democracy. Vol. 26. No. 1: 141–155.

8. Đukanović B., Bešić M. Svjetovi vrijednosti. Podgorica: CID, 2000. [Đjukanović B., Besic M. (2000) Worlds of Values. Podgorica: CID. (In Serb.)]

9. Hejvud E. Političke ideologije. Beograd: Zavod za udžbenike i nastavna sredstva, 2005. [Heywood A. (2005) Political Ideologies. Belgrade: Zavod za udzbenike i nastavna sredstva. (In Serb.)]

10. Jovanović P.B., Marjanović M. Politička kultura u Crnoj Gori. Podgorica: CID, 2002. [Jovanović P.B., Marjanović M. (2002) Political Culture in Montenegro. Podgorica: CID. (In Serb.)]

11. Kuljić T. Prevladavanje prošlosti, uzroci i pravci promene slike istorije krajem XX veka. Beograd: Helsinški odbor za ljudska prava u Srbiji, 2002. [Kuljić T. (2002) Overcoming the Past, Causes and Directions of Changing the Image of History at the End of the 20th Century. Belgrade: Helsinski odbor za ljudska prava u Srbiji. (In Serb.)]

12. Kuzmanović B. Autoritarnost // Razaranje društva / Ed. by M. Lazić. Beograd: Filip Višnjić, 1994. S. 225–244. [Kuzmanović B. (1994) Authoritarianism. In: Lazic M. (ed.) The Destruction of Society. Belgrade: Filip Višnjić: 225–244. (In Serb.)]

13. Lankina T., Libman A., Obydenkova A. (2016) Authoritarian and Democratic Diffusion in Post-Communist Regions. Comparative Political Studies. Vol. 49. No. 12: 1599–1629. DOI: 10.1177/0010414016628270. Lazić M. Čekajući kapitalizam. Beograd: Službeni glasnik, 2011. [Lazić M. (2011) Waiting for Capitalism. Belgrade: Službeni glasnik. (In Serb.)]

14. Lazić M. Opšte pretpostavke istraživanja // Razaranje društva / Ed. by M. Lazić. Beograd: Filip Višnjić, 1994. S. 5–19. [Lazić M. (1994) General Research Assumptions. In: Lazić M. (ed.) The Destruction of Society. Belgrade: Filip Visnjic: 5–19. (In Serb.)]

15. Lazić M. Promene i otpori. Beograd: Filip Višnjić, 2005. [Lazić M. (2005) Changes and Resistances. Belgrade: Filip Višnjić. (In Serb.)]

16. Libman A., Obydenkova A.V. (2018) Understanding Authoritarian Regionalism. Journal of Democracy. Vol. 29. No. 4: 151–165.

17. Mochtak M. (2016) Modern Authoritarianism as a Security Threat to Central and Eastern Europe. In: Batora P., Ondejcsak R. (eds) Panorama of Global Security Environment 2015–2016. Bratislava: CEENA: 539–548.

18. Pantić D. Vrednosti i ideološke orijentacije društvenih slojeva // Društveni slojevi i društvena svest / Ed. by M. Popović. Beograd: Institut društvenih nauka, 1977. S. 269–406. [Pantić D. (1977) Values and Ideological Orientations of Social Strata. In: Popović M. (ed.) Social Strata and Social Awareness. Belgrade: Institut društvenih nauka: 269–406. (In Serb.)]

19. Pantić D. Promene vrednosti i razvoj demokratije u zemljama tranzicije // Zbornik radova. Procesidemokratizacije u zemljama tranzicije. Beograd: Institut društvenih nauka, 2000. S. 93–116. [Pantić D. (2000) Changes in Values and the Development of Democracy in Countries of Transition. In: Collection of Works. Democratization Processes in Transition Countries. Belgrade: Institut društvenih nauka: 93–116. (In Serb.)]

20. Pešić J. Promena vrednosnih orijentacija u postsocijalističkim društvima Srbije i Hrvatske. Beograd: Politički i ekonomski liberalizam, 2017. [Pešić J. (2017) Change of Value Orientations in Post­Socialist Societies of Serbia and Croatia. Belgrade: Politički i ekonomski liberalizam. (In Serb.)]

21. Petrović I. Promene vrednosnih orijentacija srednje klase u periodu post-socijalističke transformacije u Srbiji // Sociologija. 2013. Vol. LV. No. 3: 375–394. [Petrović I. (2013) Changes in the Value Orientations of the Middle Class in the Period of Post-Socialist Transformation in Serbia. Sociologija [Sociology]. Vol. LV. No. 3: 375–394. (In Serb.)]

22. Plattner M.F. (2010) Populisam, Pluralism and Liberal Democracy. Journal of Democracy. January. Vol. 21. No. 1: 81–92.

23. Plattner M.F. (2015) Is Democracy in Decline? Journal of Democracy. Vol. 26. No. 1: 5–10.

24. Riedel R. (2017) Populism and its Democratic, Non-Democratic and Anti-Democratic Potential. Polish Sociological Review. No. 199: 287–298.

25. Rot N., Havelka N. Nacionalna vezanost i vrednosti kod srednjoškolske omladine. Beograd: Institut za psihologiju i IDN, 1973. [Rot N., Havelka N. (1973) National Devotion and Values in High School Youth. Belgrade: Institut za psihologiju i IDN. (In Serb.)]

26. Schedler A. (2001) What is Democratic Consolidation. In: Diamond L., Plattner M.F. (eds) The Global Divergence of Democracies. Baltimore; London: The John Hopkins University Press.

27. Sekulić D. Vrijednosno-ideološke orijentacije kao predznak i posljedica društvenih promjena // Politička misao. 2011. Year 48. No. 3: 35–64. [Sekulić D. (2011) Value-Ideological Orientations as a Sign and Consequence of Social Changes. Politička misao [Political Thought]. Year 48. No. 3: 35–64. (In Serb.)]

28. Shevtsova L. (2015) The Authoritarian Resurgence: Forward to the Past in Russia. Journal of Democracy. Vol. 26. No. 2: 22–36.

29. Sociološki rečnik. Beograd: Zavod za udžbenike, 2007. [Sociological Dictionary. (2007) Belgrade: Zavod za udžbenike. (In Serb.)]

30. Šiber I. Autoritarna ličnost, politički svjetonazor i stranačka preferencija // Politička misao. 1998. Vol. XXXV. No. 4: 193–209. [Šiber I. (1998) Authoritarian Personality, Political Worldview and Party Preference. Politička misao [Political Thought]. Vol. XXXV. No. 4: 193–209. (In Serb.)]

Comments

No posts found

Write a review
Translate