В статье рассматриваются медиастратегии «Исламского государства» (ИГ). Авторы приходят к выводу, что «мягкая сила» ИГ основывается на трех составляющих: культура, политическая идеология и внешняя политика. Источниками «мягкой силы» являются компоненты ее привлекательности для потребителя, т.е. те элементы и образы, которые позволяют заинтересованному и применяющему «мягкую силу» добиться контроля над потребителем. За время своего существования ИГ смогло превратиться в раскрученный и привлекательный «мировой бренд», умело инструментализируя информационные и внешнеполитические стратегии.
Катарско-турецкий альянс, используя панарабскую сеть ассоциации «Братьев-мусульман», а также их идеологию в качестве инструмента в достижении регионального лидерства, сумел достичь впечатляющих успехов в первый период «арабской весны» 2011-2012 гг. Однако в 2013 г. Саудовская Аравия и ее союзники перешли в контрнаступление. Его главным успехом было свержение правительства «Братьев-мусульман» в Египте, осуществленное в союзе с египетскими военными и некоторыми другими внутренними египетскими и международными силами. На данный момент Саудовская Аравия, похоже, остается единственной ближневосточной державой, которая всерьез стремится к региональному лидерству, но потенции турецко-катарско-ихванского альянса все-таки не стоит недооценивать.
Катарско-турецкий альянс, используя панарабскую сеть ассоциации «Братьев-мусульман», а также их идеологию в качестве инструмента в достижении регионального лидерства, сумел достичь впечатляющих успехов в первый период «арабской весны» 2011-2012 гг. Однако в 2013 г. Саудовская Аравия и ее союзники перешли в контрнаступление. Его главным успехом было свержение правительства «Братьев-мусульман» в Египте, осуществленное в союзе с египетскими военными и некоторыми другими внутренними египетскими и международными силами. На данный момент Саудовская Аравия, похоже, остается единственной ближневосточной державой, которая всерьез стремится к региональному лидерству, но потенции турецко-катарско-ихванского альянса все-таки не стоит недооценивать.
После убийства М.Каддафи Ливия распалась на конгломерат из нескольких квазигосударств, созданных оп- позицией различных цветов и оттенков, враждующих между собой крупных территориальных фрагментов или центров организованного насилия, иногда даже претендующих на государственный статус, и бесчисленное количество мелких об- разований. Линии дезинтеграции прошли по административным границам трех областей - Триполитании, Киренаике, Феццан. Развал государственности и безопасности углубился настолько, что страна стала ареной регионального и меж- дународного соперничества.
Развитие телевидения и Интернета меняет общую и политическую культуру жителей в Королевстве Саудовская Аравия - самом консервативном государстве Ближнего и Среднего Востока. По количеству смартфонов на тысячу жителей страна уже занимает 3-е место в мире. Правительство стремится отфильтровать информацию в электронных СМИ и киберпространстве, запрещая проникновение оппозиционных политических взглядов, критику королевской семьи или корпорации улемов-ваххабитов. Цензура относительно успешна в отношении ТВ, но сталкивается с большими сложностями в киберпространстве.
Описывая внутреннюю ситуацию в Иране, автор отмечает, что режим «шиитской демократии» показал, что он может достичь положительных экономических результатов. Вместе с тем, экономическая система, в которой 70% занимает госсектор и которая во многом держится на огромных субсидиях, становится все более коррумпированной и все менее эффективной. Учитывая убыстряющийся темп перемен в мире, усиливающееся и часто непредсказуемое воздействие информационных технологий, с полной уверенностью говорить о прочности режима не стоит.
Что касается вопросов международного сотрудничества, ключевым фактором, определяющим взаимоотношения Тегерана с внешним миром, является иранская ядерная программа. К сожалению, нынешняя ситуация отличается крайней нервозностью и неопределенностью. Поскольку трудно сказать, что возобладает: иррационально-эмоциональные и одновременно сиюминутно эгоистические интересы лидеров в треугольнике США–Иран–Израиль или взвешенный, ответственный подход к судьбам региона, да и всего мира, глобальным интересам мирового сообщества, который позволил бы устранить реальную опасность войны.
А.Васильев полагает, что если говорить о реальных, а не иррационально-эмоциональных факторах, то возможности сотрудничества Ирана и США, как в экономике, так и в деле установления мира, безопасности и стабильности в регионе объективно существуют.
Появление американских войск и их союзников на территории Саудовской Аравии в 1990 г. и их война против Ирака в 1991 г. укрепили господство США в регионе, но одновременно обнажили внутренние противоречия в саудовском обществе. Они проявились в расколе на сторонников и противников монархии и дома Саудидов, идеологической борьбе между прежними союзниками - ваххабитами и «братьями-мусульманами» как внутри королевства, так и на всем Ближнем Востоке. Догматические споры привели к тому, что сторонники «братьев» и движения «Сахва» (гибрид ваххабитов и «братьев-мусульман») поставили под вопрос саму легитимность саудовской монархии и привели исламистов к жесткой антиамериканской позиции. Эти противоречия породили «Аль-Каиду», объявившую глобальный джихад против Запада, а одновременно против монархических режимов Персидского залива.
Теракты в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. дали в руки Вашингтона предлог для вторжения в Афганистан, а после удачного блицкрига подтолкнули Вашингтон на оккупацию Ирака под надуманными предлогами создания режимом Саддама Хусейна ядерного, биологического, химического оружия. Последствия для Саудовской Аравии заключались в усилении суннитско-шиитских противоречий на внутреннем и региональном уровне и взрыве терроризма в самом королевстве. Суннитско-шиитские противоречия после образования правительства шиитского большинства в Ираке превратились в холодную войну между Саудовской Аравией и Ираном. Это создавало новые очаги напряженности в регионе и мешало достижению компромиссов.
После терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке задача отмежеваться от экстремизма и терроризма внутри Саудовской Аравии и вне её стала необходимой для правящей монархии Саудидов и для ваххабитской корпорации. Начался краткий период поверхностной «либерализации»: относительная свобода СМИ, частичные муниципальные выборы, организация национальных диалогов, осуществление частичных реформ академических и учебных программ. Проправительственные «либералы» в своих посланиях руководству требовали создания «государства институтов», подразумевая конституционную монархию, в которой исламисты заняли бы более сильные позиции. Приостановка «либерализации» сопровождалась репрессиями и арестами.
Арабская весна в основном миновала королевство. Правительство сбило недовольство многомиллиардными социальными программами и уступками в расширении прав женщин, сменой состава Консультативного совета, но продолжало репрессии против политической оппозиции и движения шиитов в Восточной провинции. «Братья-мусульмане» были объявлены террористической организацией, а государственный переворот в Египте против президента - представителя этой организации - был поддержан королевством в финансовом и политическом отношении. Временное усиление «Аль-Каиды» в Ираке и Сирии перебросило террористическое движение в королевство, но его чрезвычайная жестокость оттолкнула массы, облегчила его подавление и фактически усилила режим.
На региональном уровне шиитско-суннитские противоречия переросли в «холодную войну» между Саудовской Аравией и Ираном. К концу правления короля Абдаллаха в 2015 г. Саудовская Аравия стала весомым игроком на международном уровне в области нефти, нефтехимии, финансов. Но сохранение архаических социально-политических отношений создавало угрозу внутренней стабильности и требовало серьезных реформ.
Необходимость отказаться от пирамидально-группового феодализма и создать новую вертикаль власти стало задачей нового короля Саудовской Аравии Сальмана ибн Абд аль-Азиза, занявшего престол в 2015 г. Волатильность цен на нефть, сокращение доходов бюджета создавали угрозу социальной стабильности. Дополнительными факторами этой угрозы были суннитско-шиитские противоречия в Восточной провинции, военное вмешательство в гражданскую войну в Йемене, обострение отношений с Катаром.
В 2016 г. был принят план глубоких реформ «Видение: 2030». На первом этапе осуществления плана предполагалось расширение сотрудничества с США, особенно после прихода к власти администрации Д.Трампа, укрепление политического взаимодействия с Вашингтоном, но одновременно развитие взаимовыгодных связей с Россией.
Внутри королевства курс на реформы вызвал как поддержку части общества, заинтересованной в их осуществлении, понимавшей необходимость существенных перемен, так и сопротивление другой его части с целью защитить свои привилегии и возможность сохранения жестких ваххабитских традиций. Олицетворением нового курса стал кронпринц Мухаммед ибн Сальман.
Осуществление реформ в Саудовской Аравии встретило и поддержку, и сопротивление. За реформы была значительная часть молодежи и проправительственные «либералы», часть элиты, отвергавшей прежнюю систему пирамидально-группового феодализма. Против выступали слои общества, заинтересованные в сохранении старых порядков. Среди противников были экстремисты-джихадисты; часть членов «господствующего племени» Саудидов, которые теряли свою власть и доходы, связанные с прежней системой коррупции; часть корпорации ваххабитов; религиозная полиция; богословы, опасавшиеся потерять влияние интерпретаторов шариата; часть бизнеса, процветавшая за счет субсидий государства и отсутствия контроля над расходами и доходами. Среди противников были и консерваторы из средних и низших слоев, недовольные предоставлением бόльших прав женщинам.
Однако твердый курс руководства королевства на защиту, прежде всего, национальных интересов страны и отказ подчиняться диктату США в вопросах цен на нефть был подчеркнут демонстративным сближением с Китаем и нейтралитетом в конфронтации России с коллективным Западом. Саудовская Аравия искала и находила свое место в меняющейся мир-системе.
Уникальное положение Саудовской Аравии в мире нефти и ислама сочетается с сохранением традиционного, хотя и меняющегося, социально-политического устройства, основанного на шариате в его ваххабитском толковании. Исследователи не раз пессимистически оценивали будущее саудовского режима. Но история показала его удивительную устойчивость.
Созданное королем Фейсалом в 1960-х – 1970-х гг. равновесие в королевской семье помогло избежать крупных потрясений в течение почти полувека. Но социально-политический застой, появление новых социальных сил в саудовском обществе, конфликты в «племени Саудидов» грозили обострением ситуации. Ответом стало усиление централизации власти в руках короля Сальмана (с 2015 г.) и его сына Мухаммеда, которые стали проводить необходимые социально-экономические реформы, ломая сопротивление оппозиции, чтобы приспособить страну к новым реалиям ХХI в. в условиях растущей многополярности.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека